К счастью, тот кошмар не повторился, но страх остался.

С которым она каждый раз ложилась в супружескую постель. Хотела угодить Джеймсу и боялась новой боли. Зажималась, деревенела, не ощущая тех «прелестей», о которых, хихикая, шептались подружки. Боялась, что собственной неопытностью отпугнет мужа, и он ее бросит, подобно всем предыдущим приемным семьям.

Страх быть брошенной – самое сильное ощущение детства. Комплекс нелюбимого ребенка не покинул ее до сих пор. Она открывалась навстречу людям, протягивала руки – возьмите мою любовь, всю, без остатка и дайте хоть немного взамен.

Но на любовь ей отвечали равнодушием и били по рукам.

Как-то, еще маленькая, она назвала мамой женщину, которая ее мыла. Та резко ответила:

– Я не твоя мама. Твоя мама та, что приходит по воскресеньям.

В той семье было десять детей, к ней относились, как к последней в очереди: мыли в воде, что оставалась от других, одевали в то, что оставалось от других. А любви на нее не оставалось. За любовь штат Калифорния денег не платил.

Ребенок – сирота, если некого назвать мамой. Актриса родилась уже сиротой. Росла будто во времена эпидемии равнодушия.

Родная мать ее не любила, называла «уродиной». В приемных семьях ее не любили и каждый раз без жалости отправляли обратно в приют. В школе ее не любили, обзывали «паклей» за светлые, кудрявые волосы.

Мир без любви безлюден, бесцветен, беззвучен, как пустыня Невада. Но девочка знала, что есть и другой – населенный ангельски красивыми женщинами и героически отважными мужчинами. Они жили среди тропических пейзажей, испытывали увлекательные приключения и переживали бешеные страсти под гремящий за кадром оркестр.

Вход в этот другой мир – вход в кинозал. Ребенком она могла просидеть там целый день и не заметить, как пролетело время. И пусть картинки были черно-белые, она раскрашивала их своим воображением.

Она уносилась в те пейзажи, представляла себя героиней тех историй, переживала чужие страсти, как свои.

…В далекой Индонезии отец проигрывает дочь  вместе с каучуковой плантацией одному дельцу – молодому, очаровательному, наглому. Она ненавидит его, он стремится завоевать ее любовь. В конце концов, она отвечает ему взаимностью, и они целуются на фоне заката.

Нелюбимая, никому не нужная, одинокая девочка закрывала глаза и представляла – ее целует сам Кэри Грант, голливудский небожитель…

В киношном мире она жила по-настоящему, а в настоящем лишь существовала. Дома перед зеркалом она повторяла сцены из фильмов. Копировала актеров. Особенно хорошо получалось ходить, как  Чарли Чаплин, и поднимать одну бровь, как Вивьен Ли.

Она пела, танцевала, подражала всеми обожаемой Джин Харлоу. У Джин тоже волнистые, светлые волосы – почему ее не обзывают «паклей»? Наоборот. Ее все любят. Ей улыбаются. Ее боготворят. Ее жизнь полна приключений и восхищений.

Не жизнь, а сказка…

Голливуд делает сказку былью. Но будущая Актриса даже не мечтала попасть в Голливуд. Несчастных, некрасивых девочек-заик не берут в артистки. В артистки берут таких, как Джин Харлоу или Кэрол Ломбард – ярких, дерзких, отважных, которым ничего не стоит укротить дикого коня или дикого мужчину.

Она тоже была дерзкой, бесстрашной – когда играла роли, втайне, для себя, когда никто не видел.

На людях же ее сковывала неуверенность – такая, что ноги становились деревянные, а в спину будто вставляли кол. Эту неуверенность не помогли до конца победить ни профессиональные курсы, ни занятия с мастерами. И до сих пор перед концертом или съемкой Актрисе требуется время настроиться, встряхнуться, подбодриться, внутренне себя поддержать, похвалить, чтобы расслабиться, разыграться.