– А помните, как он доказал, что смех – производительная сила? – вступил в разговор я.
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Ланин.
– Неужели не помните, Валерий Васильевич? Или вас тогда с нами не было?
– Не было, не было, – проворчал Колян – мы втроем ездили. Ты, я и Ландаун. На Глубокое, по-моему, катались, на леща.
– Ну и что было? Что? – приставал Ланин.
– Что-что! Поспорили – есть ли от смеха материальная польза кому-нибудь, кроме пародистов с телевидения? И Ландаун давай травить анекдоты, все удочки побросали, весь берег сбежался. Хохот взрывами. Децибел 120.
– И что?
– А посреди гулянки он и говорит: «А теперь пошли рыбу глушенную собирать!»
– И собрали?
– Двух ершей. Но, может, они и не от того всплыли
– А от чего?
– Кто ж их знает! Ландаун их отпустил – сказал: «Как вы будете их есть – они же наши научные сотрудники».
– То есть эксперимент результата не дал?
– Как это не дал? Весь народ вернулся по домам, рыбы нет, а жены спрашивают – вы откуда это такие? Все без рыбы и трезвые. Подозревали, что в секту попали. В общем, теперь рыбаки считают, что Ландаун на рыбалке – плохая примета, на Глубокое ему больше хода нет.
Будет вам, Ландаун!
Принципы и Шизофрения
«Надо отстаивать свои принципы!» – подумал Ландаун.
«А зачем человеку такие принципы, которые надо отстаивать?» – отозвался кто-то внутри него.
«Ого! – подумал Ландаун, – Похоже, это Шизофрения».
А Шизофрения продолжала:
«В словосочетании „свои принципы“ принципиально только слово „свои“. Ибо принципы меняются по мере взросления человека, полового созревания, продвижения по службе, изменения финансового положения и т. д. Но убеждение в своей правоте – это самая хроническая из человеческих болезней».
«И что же теперь – обходиться без принципов? Или принимать принципы чужие?»
«Чужие принципы ничуть не лучше – они же все равно для кого-то свои. Почему бы не завести принципы, которые отстаивать не надо?»
«Да бывают ли такие?» – усомнился Ландаун.
«Например, если твой принцип гласит, что небо голубое, то кто станет с тобой спорить, а тем более драться?»
«И какой прок от такого принципа? Только Шизофрения могла до этого додуматься».
«А какой прок от других?» – Шизофрения обиделась и замолчала.
А Ландауну стало грустно.
В чём мы нуждаемся больше всего?
.Понедельник – день традиционно тяжёлый, даже для тех, кто принципиально не употребляет спиртное. Сама мысль о необходимости идти на работу делает ноги ватными, а голову тяжелой. Поэтому, встретив Вахита Шарипова, Ландаун не отличался разговорчивостью, но Шарипов справился и сам.
– Проведи сейчас опрос на тему, в чём и в ком страна нуждается больше всего…
(«Неужели в советах Вахита Шарипова?» – от этой мысли Ландауна качнуло)
– …что угодно назовут, но не сердцевину российских бед…
(«Пить надо меньше», – поддержал мысль Ландаун)
– …нехватку профессиональных менеджеров.
(Ландаун удивился и начал прислушиваться)
– …Но дело в том, что старая номенклатура, как не умела руководить, так и не научилась, а менеджеры, проходившие выучку за рубежом, не подходят для российской действительности…
(«Это тупик!» – почувствовал Ландаун)
– …Для управленцев нового поколения и новой формации нужна новая действительность без поборов и чиновничьего произвола, а так же массовый средний класс собственников и предпринимателей.
«Не будь поборов и чиновничьего произвола – мы и без менеджеров проживём», – легкомысленно заключил Ландаун и тут же устыдился своего легкомыслия и спросил:
– А где же мы возьмём новых менеджеров? Если своих нет, а за границей не выучить – мы их родим, что ли?
– Ты, что ли, с дуба рухнул? – вскричал Вахит Шарипов, – Я тебе серьезные вещи говорю.