* * *

Школа! Сколько нового и необычного в этом слове! Столько детей в одном месте Гектор не видел никогда! Здесь запросто можно было потеряться.

Наконец их завели в класс, на двери которого красовалась надпись 1«А».

Пахло краской. На светло-зелёной поверхности парт не было ни одной помарки. Новенькие чернильницы слепили своей белизной. Классная доска, на окнах цветы. А в парте есть даже место, куда можно убрать портфель! На первом уроке учительница рассказывала о правилах поведения в школе.

Прозвенел звонок на перемену. Закончился первый в их жизни урок. Немного освоившаяся малышня вывалила в школьный коридор, где тут же были забыты все слова, сказанные учителем о дисциплине.

К концу второго урока дети с непривычки устали. Преподавателя уже мало кто слушал. Наш герой от скуки принялся изучать чернильницу. Потряс ею у уха. Чернила булькают, но почему их не видно? А если наклонить? Тоже ничего! Осторожно наклоняя, он перевернул чернильницу вверх дном. Ничего не происходит! Где же чернила? А если потрясти?

Соседка по парте тоже заинтересовалась его манипуляциями. Ей тоже было интересно, почему чернила не вытекают.

И он рискнул! Встряхнул чернильницу. В ту же секунду по парте разлилось огромное фиолетовое пятно. Дети оторопели от неожиданности.

По наклонной плоскости чернила ручейками потекли в сторону незадачливых экспериментаторов. Они пытались удержать их руками. Ещё через минуту руки по локоть, лица, белый передник и белая рубашка были окрашены чернилами.

К ним подошла учительница и вывела эту чумазую, горько рыдающую парочку в коридор. Пока их отмывали и оттирали, уроки закончились. После уроков «любопытных» оставили в классе отмывать парту, залитую чернилами. Поскольку чернила оказались очень хорошими, то парту отмыть им не удалось.

Даже обильно поливаемое слезами, пятно не исчезало. А родители ждали за дверями. В конце концов, детей повели по домам, а папа девочки вечером заново покрасил парту краской.

Так началась школьная жизнь нашего малыша!

* * *

Наверное, у всех людей воспоминания детства связаны с какими-то образами, пейзажами, может быть, с интерьерами, запахами и событиями.

Порой у меня самого, уже взрослого человека, нет-нет, да и заскребёт где-то глубоко в груди тоска по тому беззаботному времени, когда главной проблемой было увернуться от вопросов взрослых по поводу успехов в школе и провести свободное время так, что бы опять же не попасть в их поле зрения.

Это по тем временам была достаточно сложная задача, потому что взрослые всегда появлялись в ненужном месте и в ненужное время. Сейчас-то я понимаю, почему они всегда все знали и все видели. Это жизненный опыт!

Не мы это придумали, но каждый год 25 мая после последнего звонка, весь школьный народ сломя голову несётся домой переполненный радостью и приятным предчувствием наступающей свободы.

В конце июня, уже бронзовые, но еще не уставшие отдыхать, радовались одной только мысли, что впереди целых два месяца, которых наверняка хватит для реализации всех планов. И, недолго думая, с еще большим рвением бросались в знойные объятия лета.

В конце июля, поняв, что еще многое не сделано, приходилось отдыхать ещё активнее и разностороннее.

Затянувшийся бег по лету заканчивался к 20 августа. После неоднократных требований взрослых, приходилось с авоськой в руках, без особой радости, брести по до боли знакомой дороге в школу за учебниками, тратить драгоценное время последних деньков на покупку тетрадей, ручек, карандашей и прочей ерунды, без которой в школу ходить не принято.

Оставалось два-три дня на то, чтобы полистать новые учебники, подогнать школьную форму, отмыть многомесячные цыпки и привести, порядком обросшую голову в соответствие с бытовавшими тогда школьными требованиями – под чубчик.