Случалось, когда в душные летние ночи двери в помещениях отворялись настежь, Мухтар прокрадывался в спальные комнаты, где старательно вылизывал спящие детские мордочки. Наверное, своим собачьим умом он считал себя вожаком этой стаи, а детвору – щенками, которые нуждаются в его ласке и опёке. Он не понимал, почему проснувшиеся от его ласк дети, перепугано орут, а заспанная нянечка гонит его веником на улицу.

А как им не плакать, если в спальне висела огромная, не совсем качественная, выполненная в темных тонах, репродукция картины из сказки, на которой страшный серый волк, через страшный дремучий лес нес на своей спине бедных дядьку с тёткой. Детские умы додумывали, будто нес он их в свое логово, чтобы съесть. Такое продолжение сюжета им поведала одна «добродушная» нянечка.

Ложась спать, дети с головой кутались в одеяла, чтобы не видеть этой «картины ужасов». А тут, вот он – кошмар детских снов – ночью, в темной комнате у самого лица горячая «волчья» пасть!

* * *

Время шло! И не успевал дед Никифор в самой большой комнате детского сада установить ёлку, еще казалось, совсем недавно закончились последние конфеты и мандарины из серых бумажных пакетиков с новогодними подарками, а дети уже разучивали песни ко дню рождения Ленина, к майским праздникам. Вот уже и песни о школе начали разучивать. Мальчуган рос. Вместе со всеми пел, плясал, читал стихи на утренниках.

Когда ему было чуть больше двух лет, вся забота о его воспитании легла на плечи бабушки.

Случилось так, что его мама вышла замуж.

Семья Андрея, её мужа, была большой. Отец с матерью, муж и две его сестры с мужьями ютились в двух небольших комнатках. Конечно, для ее ребенка особые условия создать было невозможно, да и никто не собирался этого делать. Отец Андрея вообще поначалу был против этого брака. Но, согласился, при условии, что ребёнка оставят у родителей невестки.

Бедная мать. Ее сердце разрывалось между сыном и любимым человеком. Решением семейного совета мальчик был оставлен дома до лучших времён. Когда ему исполнилось шесть лет, мама родила братика, а ещё через четыре года – сестренку. О его переходе в новую семью вопрос уже не стоял. В такой тесноте жить было невозможно.

* * *

Однажды в середине лета детям из старшей группы объявили, что они уже дошколята и скоро состоится выпускной утренник.

Детям не верилось. Как это они не будут ходить в детский сад? А кто будет играть с нашими любимыми игрушками? А кто будет спать на моей кровати? А как же без нас дед Никифор и Мухтар? И вообще, что такое школа, как там?.. Вопросов было много. И почему-то на них был один и тот же ответ: «Другие дети».

На этот раз утренник был необычным. Стихи и песни на тему «До свидания, детский сад, здравствуй школа» закончились. Воспитатели и нянечки тайком утирали слёзы. Активисты из родителей подарили им цветы и какие-то свертки.

– Интересно, что в них? – мучило детей любопытство.

Затем все вместе уселись за огромный стол, установленный в беседке, плотно увитой плющом и вьюнами. Здесь группа обычно обедала и проводила время летом. Тёплый летний ветерок парусом надувал марлевые занавеси от мух. Стол был накрыт не как всегда. Здесь не было так нелюбимых детьми супа, картофельного пюре и манной каши.

Стол был заставлен пирожными, конфетами, фруктами, лимонадом. Позже подали мороженное. Вот это да!

«И почему у нас раньше не было таких утренников?» – удивлялись дети.

А из динамиков, старенького проигрывателя, летело «Ямайка, ямайка» и «У моря, у синего моря…».

Уже учась в первом, втором и даже третьем классе детвора, жившая неподалеку, прибегала в свой детский сад. Им разрешали играть с детьми, со своими любимыми игрушками и ставили в пример малышне: «Вот будете слушаться и хорошо есть, тоже вырастете и пойдёте в школу».