Этот шум заглушил все происходящее внизу.
А здесь, опираясь друг о друга, безудержно разрывали кашлем свои детские легкие еще несколько пацанов.
Все бы ничего, да только уже через пять минут все толпа кубарем летела через парк, прикрывая головы сумками, папками и портфелями под плотно падающим сверху вороньим пометом. Уделаны были все, с головы до ног. Естественно в школу уже никто не пошел. Обходными путями пробирались домой, чтобы не нарваться на ненужные расспросы.
На следующий день, на первый урок вместе с классным руководителем в класс вошли члены «инквизиции».
Горькой детской правде о вынужденном прогуле, конечно, никто не поверил. Окончательная точка в этой истории была поставлена через несколько дней, на родительском собрании.
Родители все до одного, как это ни показалось странным членам педсовета, подтвердили версию прогульщиков.
Гришка же и в самом деле ничего с сигаретами не делал. Просто сигареты были сделаны из отходов кубинских сигар, и такой их крепости никто не ожидал.
В отместку учителя пытались прилепить этой незадачливой группе кличку «вороньи пастухи».
Но школьная правда неумолима! Всем известно, что живут только клички придуманные учениками, а не наоборот.
ГРУНЯ
Октябрь заканчивался. Воздух стали наполнять запахи томатной пасты, которую производили многочисленные, близлежащие консервные заводы, запаренного укропа, забродившего винограда.
Первые желтые листья навевали грусть.
Базарчик, расположенный по дороге в школу, аппетитно благоухал восточными ароматами специй и свежей зелени. Он всегда был завален овощами и фруктами.
Для мальчишек, кто жил недалеко от базара, наступала пора, когда можно было заработать немного денег или ящик-другой помидоров, пару арбузов, дыню.
На базаре для них всегда находилась работа. Что-нибудь разгрузить, посторожить, перебрать и т. д.
Базарные торговцы понимали, что если местные пацаны спрашивали работу, то лучше ее дать, иначе чего-нибудь не досчитаешься, но уже безвозмездно.
Надоедливых, как мухи, пацанов можно было вежливо отгонять, но ни в коем случае не применять крепкие слова, а уж тем более силу.
Уличное братство – великая вещь!
Они могли пожаловаться своим старшим братьям или товарищам, и тогда продавцу приходилось искать место на другом базаре.
Сохранялся вынужденный, со стороны базарных обитателей, нейтралитет по отношению к местной шантрапе.
Вся эта идиллия длилась от силы недели две. За это время все свободное пространство в доме было завалено овощами и фруктами, которые потом неторопливо перерабатывались во всевозможные варенья, соления, компоты, соки и т. д.
* * *
Школьная жизнь шла своим чередом.
Класс жил дружно! Никто ни кого не выдавал. Гришкины попытки лидерства оканчивались ничем. На переменах обсуждали новые фильмы, планировали всякие приколы.
Несколько уроков подряд доставали учительницу узбекского языка.
То парафиновой свечкой натрут доску, да так, что писать на ней нельзя очень долго, то весь класс начинал, не раскрывая рта, зудеть. При этом все громче и громче.
Преподаватель хваталась за голову, не понимая, то ли это с ней что-то происходит, то ли это какие-то внешние факторы. В конце концов, сославшись на резкое ухудшение состояния, она уходила, не закончив урок.
Трудно вспомнить, кто придумал, но это был уже не прикол, а целое мероприятие, в котором из солидарности, должны были принять участие все присутствующие в классе пацаны.
А нужно было после переклички, с последней парты вылезти в окно, по водосточной трубе спуститься со второго этажа, и вновь, как ни в чем не бывало, войти в класс. Все!