Так и сделали.
Да вот какая беда приключилась- то там, то тут остатки пиршества Пальмы начали находить. Собака-то оказалась солдатской, такой же вечно голодной, но более сообразительной…
Голубь вываливается на землю, лететь-то он без нормального оперения не может, вот его собака и цап-царап!
Посчитали голубей – вот это да! Почти половины генеральских уже нет! А когда у них приплод пойдёт, никто не в курсе. Может, они стесняются при солдатах размножаться, а может, у них вообще никакого планирования семьи нет!
Что делать?
Никто не знает…
Но голод не тётка.
Бойцы тоже потихоньку, грешным делом, начали баловаться голубятинкой…
Чем они хуже собак, братьев меньших?
Продукты-то на "точку" от случая к случаю забрасывали…
В то время в войсках только-только появились прапорщики, бывшие сверхсрочники.
Когда были какие-нибудь ученья или просто «на исправление», на точку присылали одного из них на неделю, вроде как покомандовать, что ли.
Они и сами не против были от жен и семейных забот в горах отсидеться.
И вот однажды приехал прапорщик Кирьянов. Позвякивая бутылками в своём «тревожном чемоданчике», он лихо спрыгнул из приземляющегося вертолёта. На лице его блуждала восторженная улыбка.
Гусар!
Сбежал из несвободы. По части обычно ходила присказка: «И не трезвый, и не пьяный- это прапорщик Кирьянов». Далее понятно – дела службы побоку…
Костерок…
Задушевные беседы…
Когда очередной раз заговорили о хорошей еде, ресторанных предпочтениях на гражданке и званых балах с хорошей кухней, красивыми и доступными фрейлинами, Кирьянов не к добру вспомнил о генеральских голубях.
Пришлось поведать ему грустную историю…
Однако голуби интересовали его исключительно в гастрономическом плане, только как дичь и закуска! Короче, он уговорил доесть последних…
Так закончилась эпопея с голубями, но…
Дня через три, ни с того ни с сего, появился генерал.
Главное, до этого о нём ни слуху, ни духу не было месяца два…
«Как связь? Как ученья? Какие проблемы?» – раздавался генеральский рокот. Всё вроде бы нормально, но потом прозвучал неизбежный вопрос: «А как голуби?»
Надо было что-то решать…
Ситуацию спас Кирьянов:
– "А они улетели!"
– "Как улетели?"
– "Сбились в клин, товарищ генерал, и улетели…"
– "Как улетели? Куда?…"
– "На Юг, наверное, товарищ генерал! …"
Сначала было слышно только сиплый свист забираемого воздуха. Лицо генерала из красного, цвета его лампасов, превратилось в багровое…
– "Муда-а-а-к!!!.. Пра-а-порщик!!!.. ГОЛУБИ НА ЮГ НЕ ЛЕТАЮТ!!!.."
Этот генеральский рёв долго ещё гулял по ущелью, заглушая гул водопада и распугивая горных орлов.
К счастью, акул в горном ручье не водилось, иначе бы и они не выдержали этого рёва.
2. Почему нежелательно грубить незнакомым людям, особенно в армии?
То, что незнакомцам грубить не безопасно, доказал ещё Булгаков в «Мастере и Маргарите», да и жизненная практика подтверждала это неоднократно. А уж на воинской службе это обязательное условие.
Дело было в учебной роте в Казахстане, куда Веню забросила судьба в начале 70-х годов..
Гарнизон оказался разноцветным каким-то. Венина рота служила под тяжестью общевойсковых красных погон, а бойцы с узла связи прикрывали свои плечи чёрными погонами. Имелась ещё незначительная прослойка вольнонаёмных гражданских лиц, работавших на республиканской метеостанции и разделявших нас на «краснопогонников» и «чернопогонников». Почти как остроконечники и тупоконечники.
Задачи и цели у всех были разные, начальство и командиры тоже.
Общими были только Родина-мать, жаркое местное небо, «Устав внутренней службы», да общая территория, огороженная большим забором.