Прохождение прусской армии через Йену вызвало замечание Гегеля, критический тон которого оказался слишком уместным. От этого времени сохранилось множество писем к Нитхаммеру в Бамберг. Сохранилось письмо от 13 октября 1806 года, в день въезда Наполеона в город. Это был понедельник, и он отправил рукопись «Феноменологии» в среду и пятницу. Вот что он пишет:

«Я видел, как император, эта мировая душа, проезжал по городу…»

Невозможно не восхищаться им, он ехал дальше, и, похоже, многие это чувствовали. Примерно в это время Наполеон встретился с Гете. Гегель даже желает удачи французской армии, которая была более внушительной, чем пруссаки, и что таким образом вернется мир. Эдуард Ганс резко заявил, что закончил рукопись в тот момент, когда грохотали пушки в битве под Йеной. Конечно, в это время он отправлял последние листы в типографию, не зная их дальнейшей судьбы.

Гегель был разграблен французскими солдатами, которые стали угрожать ему. Он призвал к Почетному легиону одного солдата, сказав, что надеется, что такой человек будет уважать простого немецкого ученого. 14 октября его выставил проректор университета, забрав рукопись «Феноменологии» и оставив книги. Наполеон приказал ограничить бушевавший в городе пожар, и тогда Гегель смог вернуться в свое жилище. Гегелю пришлось взять перо и бумагу на месте и попросить денег у Нитхаммера.

Во-первых, Осмо отмечает, что этот период также является предметом исследования: Between Phenomenology and Logic: Hegel as Editor of the Bamberger Zeitung (Frankfurt, 1955) by W R Beyer. Кажется, я припоминаю, что Кауфман ссылается на эту работу.

Гегель теперь чувствовал, что Йена отрезана от мира. Она придавала универсальную ценность книгам, которые продавались тиражом в сто экземпляров. Гейдельберг, напротив, был более мощным проводником влияния. Знания, не проникающие в реальность, были поверхностными, считал он. (Конечно, не обошлось и без отношений с госпожой Фишер, как мы теперь знаем).

Поэтому Гегель согласился на переезд в Бамберг, чтобы редактировать местную газету «Бамбергер газетт» («Таймс»). В этом предприятии Гегель был коммерческим партнером владельца. Он должен был следить за техническим состоянием печатного оборудования и возвращать его в том виде, в котором нашел. В феврале 1807 года он писал, что считает эту должность интересной, но преходящей. Он надеялся приблизиться к тону французской газеты, но при этом сохранить педантичную беспристрастность, которую ожидали в Германии. [Это наводит на мысль о несколько бесцеремонном отношении к точности фактов, но это мимолетное замечание].

Сам Бамберг был католическим центром. В 1807 году там жили Нитхаммер и Паулюс, биограф Спинозы. Здесь у Гегеля наконец-то появилась возможность увидеть католический город вблизи. Здесь проходили фестивали и работал французский театр.

Гегель оставался редактором журнала около года, до осени 1807 года. Эдуард Ганс описывал статьи в газете как энергичные и политически ангажированные, но Розенкранц прямо говорит, что Ганс ошибается. В газете не было редакционных статей, а тон был фактологическим. Розенкранц намекает на наполеоновскую цензуру. В общественной жизни того времени на карту были поставлены возвышение Наполеона и судьба Пруссии.

Письма Гегеля к Кнебелю (Correspondance I, L104, 109, 131) свидетельствуют о некоторой степени насмешки над самим собой, но также и о том, какие усилия он прилагал, чтобы получить информацию из других мест Германии. Кнебель – бывший офицер прусской армии, живший в Веймаре и переводивший Лукреция, эпикурейского философа и поэта. Со своей стороны, Кнебель рассказал о встрече Наполеона и царя Александра в Эрфурте. Наполеон, по его словам, отличался меланхолией, которую, как заметил Аристотель, считал элементом всякого величия характера. Наполеон также имел несколько бесед с Гете, и это несколько примирило его с местным мнением. [Осмо ссылается на Гофмейстера, который подтверждает это из дневника Гете за 26 сентября – 14 октября 1807 года].