– Решай сама, – говорит. – Тебе виднее. Разные выходы есть из такой ситуации… Родить, например, или аборт, например…

Нет, девочки, а что я хотела? Это ж они только в книжках да в сериалах прыгать и умирать от счастья начинают при таких новостях. Хотя у многих моих подруг и прыгают, и умирают. Какие тут сериалы…

Ну, почему у меня-то всё не как у людей!

Думаете, чем закончился тот наш диалог на тему моего тошнотворного состояния? Вы на этот раз неправильно угадали – я истерик никаких не закатывала.

Я просто закидала диван, на котором он валялся и который за все наши совместные годы буквально продавил, его тряпками, включая двадцать пар носков. И рядом поставила чемодан. И сказала:

– Давай, двигай, Ядвига! Будешь тормозить – могу ускорения придать!

Он, конечно, сразу принял положение «сидя». И сидит так, с охапкой шмоток в объятиях. Только одни глаза видать из-под этой кучи. Луп-луп глазами. И что характерно, в глазах – удивление. В кои-то веки. Я даже в ответ тоже удивление выразила: надо же, в этих вечно сонных глазах – и вдруг какое-то человеческое выражение!

– А мне нравится твой характер, – вдруг признается.

Нет, вы слышали? Я! Я свои истерики уже терпеть не могу и себя ненавижу такой, какой стала за эти годы. А он мне заявляет, что ему нравится. Может, в его ушах перепонки какие особые? Которые смысл преломляют. Ударяются о его перепонки, к примеру, мои бранные слова, а в мозг к нему поступает уже музыка какая-то романтическая. А что? Очень даже похоже…

Как я в тот момент, девочки, смолчала, я и сама не понимаю.

А он, главное дело, удивляться не перестает и задает мне целых два следующих вопроса.

– Чем, говорит, – я тебя не устраиваю?

– Какие, – говорит, – у тебя ко мне претензии?

Вот, что называется, «здрастье – приехали». Без малого четыре года все свои претензии ему высказывала, а оказывается, впустую воздух колыхала?!

– Я тебе письмо напишу. Раз ты, как марал на случке, только себя одного слышишь…

Это единственное, что я смогла ему сказать «под занавес» нашей исторической разборки…

*

А дальше, сидя в кухне, до полуночи скрипела пером, составляя этот идиотский список претензий. Вписала в него всё, что только сумела вспомнить. Даже то, что он после ужина стакан холодной воды из-под крана выпивает. Для чего, спрашивается? Ясно ведь – мне назло. Я ему чай с мятой специально завариваю, а он его – водой из-под крана… Само собой, и про то, что зубную щетку не прополаскивает. И что классику читает в туалете. Что вообще кощунственно. Как это можно – сидеть на унитазе и читать Чехова? Что это за такой условный рефлекс? И что хлебом тарелки вычищает. И что, когда по телефону разговаривает, ногтем чертит по обоям. И про привычку затылок чесать, надо – не надо. Чего его беспрестанно чесать, если знаешь, что меня это раздражает? А чистить туфли, вытирая их о брючины… Это вам как? Обулся, загнул ногу и почесал о брючину. Которую я, между прочим, перед этим проутюжила. И я уже не говорю об этой страсти к колбасе. Вообще патология!..

В общем, восемьдесят разных причин столбиком настрочила в этот список. Хотела до ста догнать. А тут сериал интересный начался по «ящику». Любовь-морковь там, идеальные отношения, всё такое… Увлеклась на два часа, расслабилась от всей этой идиллии, и как-то запал пропал.

«Ладно, – подумала, – с него и так хватит». Отдала ему этот список, и спать пошла.

Даст он спать, как же! Полчаса не прошло – тук-тук!

– Здравствуйте, – говорю, – вы когда приехали?

– Ну, не шути так, – отвечает. – Я же серьезно…

– Неужели? – демонстрирую крайнюю степень удивления. – Ну, говори!