Короче, просто физически чувствую, как лицо у меня вытягивается, как резина. Забираю в легкие воздуха побольше, чтобы спокойствие изобразить. И – начинаю «разбор полетов».

– Хлеба-то куда набрал? – говорю.

– Муки не нашел алтайской, – отвечает.

– Мясо тоже не нашел? – спрашиваю с нотками металла в голосе.

– А какая, – говорит, – разница, мясо или тушенка? Тушенка даже вкуснее.

– А лук? – голос у меня, между прочим, по-прежнему более-менее ровный.

– В зеленом витаминов больше, – резонный такой!

– В пирожки вместо риса гречку класть будем? – интересуюсь.

– Длинного риса не было…

– Взял бы обычный…

– Мне сказали, он так сильно разваривается.

– Кто сказал?

– Старушка, которая за мной в очереди стояла.

– Чай-то сколько стоит такой, любопытно… – я уже неотвратимо закипаю.

– Двести пятьдесят, – спокойно так меня информирует.

– А остальное где? – задаю контрольный вопрос.

– На остальное денег не хватило. Я ж по пунктам – что в начале списка, то, значит, и важнее.

Логика железобетонная, нечего сказать! Меня уже прям колотит:

– А шоколад? – ехидно так изрекаю. – Его и в конце списка не было…

– Тебя, – говорит, побаловать…

– Да идешь ты – пляшешь, баловник! – я уже визжу. – Жри сам свой шоколад!

Отшвырнула от себя все эти, с позволения сказать, покупки и закрылась в спальне.

Легла на кровать, включила своего любимого Баскова, рыдаю и слушаю.

Но он разве даст оттянуться вволю? Тут же буквально в дверь – тук-тук! И заглядывает.

– Не сердись, а? – говорит так вкрадчиво. – Я же тебя люблю… Хочешь, давай яйца пожарим? С тушенкой…

– А ты яйца-то купил? – кричу с отчаяньем и слезами брызгаю.

– Ой, – говорит, – про яйца-то я и забыл! Еще шел и повторял: «Яйца… яйца…».

Тут со мной происходит истерика – я начинаю хохотать и буквально кататься по кровати. Но это не значит вовсе, что я простила – это уже совсем от безысходности.

И вот так, представьте себе, везде и во всем…

*

Как осень – у меня вообще головная боль. Гардероб обновить – это само собой, но заготовки на зиму – наипервейшее дело с таким троглодитом.

– Огурцов, – говорю, надо насолить. Хотя бы банок десять.

– Зачем возиться будешь? – заботливо так спрашивает. – Сейчас же всего такого в магазинах навалом…

– А ты разницу подсчитывал? – тут же подхватываюсь я с готовностью. – Сколько стоит у бабушек купить и самим посолить, и сколько за банку этой заморской магазинской хрени зимой заплатишь?

– Нет, – говорит, – не подсчитывал. Я вообще в этих делах слабо разбираюсь. Решай сама, как лучше…

Ну, не разбираешься, так и сиди, прижми язык, правильно, девочки? Что тут бесплатные советы раздавать, если не разбираешься!

И вот еще очень важный вопрос, к которому его год из года пытаюсь привлечь, так это засолка капусты. Палка-выручалка зимой, между прочим, если кто понимает. Таскать кочаны на себе с рынка, когда он, этот рынок, в шести трамвайных остановках от дома – это уж, простите, подвиньтесь!

И вот с начала сентября к этой важной теме начинаю приучать своего благоверного.

– Капусту, – говорю, посолить надо…

Молчит. Я опять:

– Все уже капусту солят, а у нас еще конь в ней не валялся…

Снова молчит. А терпение – оно ведь не железное.

– Все уже давно капусту посолили, – замечаю как бы между делом еще дня через три. – На рынок сегодня заехала, там уже выбора практически никакого. Еще день-два, и останемся на зиму без капусты…

Проняло, наконец… Да как!

– Ты, – говорит, – прямо какая-то капустная маньячка. Уже месяц – «капуста, капуста»… Неужели мы без капусты зиму не проживем?

Долго думал, остряк с голыми коленками! Сумел достать все-таки, да так, что опять начинаю орать.