– Вот, возьми и сразу дуй на вокзал. На сдачу купи себе еды.

Нинка быстро схватила деньги и, пробормотав слова благодарности, поспешила прочь, боясь, что старик передумает.

Пенсионер вздохнул и пошел прочь от гостеприимных огней кафе. Прежде чем завернуть за угол, он оглянулся. Вдали виднелась удаляющаяся худенькая фигурка девушки, попавшей в беду. Старик представлял ее в избе, возле теплой печки, а по комнате разносится притягательный аромат сваренной гречневой каши. Он невольно перенесся в далекую картину своего безмятежного детства. И отбросив сожаления о вкусном пенном напитке, пенсионер направился домой.

А Нинка вспомнила о своей затерянной в глуши деревне, и перед ее взором всплыло вечно недовольная мать и спитое опухшее лицо младшего брата. Ей вспомнилось ежедневная колка дров для прожорливой печки, выматывающее таскание воды ведрами из пруда и вечные сквозняки в поставленном в углу огорода туалете. И решительно отбросила сомнения.

Зайдя в магазин, Нинка купила бутылку водки, тщательно спрятала сдачу в нижнем белье и отправилась в приютивший их с Федькой повал. По крайней мере, в течение еще трех дней, ей было гарантированно спокойное существование.

Место в музее.

Проводница медленно шла по проходу, сопровождая подсаженных ею безбилетных пассажиров. Внезапно, молодые люди остановились у купе, где сидел в одиночестве Филипп Иванович, и попросили поместить их на свободные места. Филипп Иванович не возражал. Молодой человек, бережно усадив свою спутницу Диану, легко забросил на верхнюю полку клетчатую сумку и весело заметил:

– Сама судьба распорядилась нам быть попутчиками, вручив совершенно одинаковый багаж.

Скучающий Филипп Иванович охотно подхватил разговор:

– Да, подобные сумки сейчас у каждого второго в нашей стране, они легкие и вместительные. Раньше с такими баулами челночники за рубеж ездили. Вы молодые люди, наверное, это массового явления и не помните.

– Ну, почему же? У меня мать с отцом регулярно китайские шмотки привозили. На этом в девяностые годы и выжили.

– Да, трудное было время, но ничего прорвались. Я смотрю, вы девушка, в отличие от других молодых людей в смартфоне не кубики переворачиваете, а книгу читаете. Разрешите полюбопытствовать, чем увлекаетесь? Я в школе русскую литературу долгие годы преподавал, пока не пришлось на старости лет сменить профессию.

– Я скажу откровенно, не очень люблю классику. Достоевского и Некрасова в школе терпеть не могла. Зато Тургенева «Вешние воды» дважды перечитала. И «Горе от ума» в нашем городском театре с удовольствием посмотрела. Ну, и Пушкин, конечно, наше все.

Филипп Иванович расцвел. Он, почитатель великого русского поэта, наконец-то нашел благодарную слушательницу и вдохновенно стал говорить о своих любимых маленьких трагедиях. Бывший учитель азартно разбирал тонкости гениальных строф, словно вел урок в школе. За интересным разговором незаметно пролетело время. При приближении к Москве, Диана решила переодеться и попросила Филиппа Ивановича выйти из купе. Вскоре за окном замелькали пригородные дома, и молодые люди поспешили к выходу.

Филипп Иванович, все еще переживая свои воспоминания о прежнем учительстве, неторопливо вышел из вагона последним. Пары уже не было видно. Потратив деньги на сувениры близким людям, Филипп Иванович из экономии поехал домой на метро. Едва войдя в квартиру, он радостно подхватил на руки пятилетнего внука Володьку. Тот с детской непосредственностью, сразу спросил:

– А где мои подарки?

Филипп Иванович торжественно открыл сумку и замер в недоумении. Вместо игрушек там лежали старые журналы, грязные халаты и полотенца, полупустые тюбики с кремами и зубной пастой.