Пока Катерина училась в школе, каждый август они с бабушкой приезжали за закупками в старый канцелярский магазин на соседней улице. И каждый год он был заполнен так, что хвост очереди исчезал где-то на улице, не стремясь испаряться, а товары заканчивались с такой скоростью, что их не то, что со склада не успевали приносить, так и дозаказывать приходилось постоянно.

Теперь же можно было выбирать, и эта новость будто дарила какую-то надежду, что однажды в этом городке снова будет жизнь, достойная всей его исторической значимости. Сейчас он скорее доживал свой век, потерянный в летах и войнах маленький городок. Горожане жили больше по инерции, веря, что всё тут было и будет в упадке, несмотря на богатую историю, общее развитие страны и дотацию региону от правительства.

Катерина осмотрелась в тесном магазинчике и купила дурацкую обложку на паспорт, лишь бы не уйти с пустыми руками. Продавец предлагал взять тетрадок и ручек со смешными животными на колпачках, но девушка вежливо отказалась: «Только бы не затянуло, только бы! А то оставлю тут все деньги, а что потом делать?» Но как же ей хотелось их все, чтобы были, чтобы смотреть на них иногда, поглаживать обложки тетрадок и нет-нет да и писать в них что-нибудь время от времени.

Она вышла под августовское солнце и улыбнулась, жмурясь под начинавшими припекать лучами. Ей казалось, что сейчас она сможет выбраться и сбежать туда, где ничего не будет ей напоминать о деревне, кроме звонков бабушки и редких поездок туда на каникулы и длинные выходные.

Катерина прошла через старый парк, вчитываясь в надписи на стенах летней сцены и уворачиваясь от пробегавших ребятишек. Вывернула к взрослой библиотеке, куда так и не успела попасть в школьные годы, оттуда прошла через памятник участникам Великой Отечественной, а потом через городскую площадь вернулась к вокзалу. Время близилось к половине одиннадцатого, а маршрутка уже полнилась людьми в ожидании ещё пары пассажиров. Катерина заняла своё место и приготовилась к трёхчасовому путешествию до города побольше.

Она никак не могла уснуть в радостном предвкушении и считала пролетавшие за окном деревеньки.

– Целых семь домов с пластиковыми окнами, ого! – Катерина не заметила, что сказала это вслух и обернулась в надежде, что не разбудила старушку-соседку.

– Чего говоришь, доченька? – спросила та, открыв глаза так, будто и не она только что мерно посапывала во сне.

– Окна считала… – зарделась девушка и смущённо заулыбалась. – Пластиковые. Ну, чтобы не скучно было. Мы так с мамой раньше в поездках всегда делали.

– Хорошее дело, доченька, хорошее. Ты поспи лучше, нам ехать ещё пару часов.

– Не переживайте, бабушка. Я так этого дня ждала, что теперь уснуть не могу никак, хотя знаю, что надо бы.

* * *

Катерина проснулась от аккуратных толчков в плечо и не сразу поняла, где находится. Потом она вспомнила маршрутку, чудесную старушку-соседку и посмотрела в окно, за которым мелькали домишки пригорода У.

– Просыпайся, доченька, подъезжаем уже.

– Спасибо вам, бабушка, – шепнула Катерина и, отвернувшись к окну, изучала место, где ей предстояло провести ближайшие несколько лет.

Город встретил Катерину шумом разговоров, рокотом двигателей приезжающих и отъезжающих маршруток, запахом беляшей и выкриками торговцев, расположившихся недалеко от выхода с территории вокзала. Стаканчики с семечками, сера в пищевой плёнке1, рюмочки с кедровыми орешками и ворох газет, чтобы мастерки собирать из них кулёчки – всё было тут, найди только рублей двадцать. Она прошла мимо, к автобусной остановке. Общежитие находилось через пару кварталов, у неё оставалась всего пара часов до окончания заселения.