За работой Дина впадала в транс. Казалось, что время замедлялось, обволакивало её со всех сторон толстым пуховым одеялом, отрезая от остального мира. Воздух был вкусным, тело невесомым, а руки порхали вокруг быстро и легко, словно диковинные заморские птицы. Разум становился четким и резким, как острие ножниц. Ничего не беспокоило и не отвлекало от повторяющегося танца простых действий: растянуть, привязать, поддеть крючком, зафиксировать.

Когда Дина закончила заправку, была уже глубокая темная ночь – до рассвета оставалось совсем недолго. Она на ходу размяла шею, заправила нитку в челнок и довольно улыбнулась: сейчас будет самое интересное. Она пустила челнок из правой руки в левую, и первая нить легла в основание будущего полотна. Дина нажала на подножку, и ремизки сместились, перекрещивая нити основы.

Станок издавал особый волшебный звук, успокаивающий и нежный. Шшшшух – челнок летит под нитками из угла в угол. Чик – подножка едва слышно вжимается в пол. Щелк – перестукивают ремизки вверх-вниз, сменяя друг друга. Тук – уверенным движением Дина прибивает новый ряд, чтобы полотно получилось плотным и ровным. И всё заново.

Утро встретило Дину за работой, принося в музыку её ткацкого станка новые нотки: шуршащие об асфальт колеса машин, голоса рабочих, стук повозок и каблуков. Мастерица, пришедшая на смену, поздоровалась с ней в пустоту: никто не ожидал ответа от артизан за работой.

Когда спину стало прижигать раскочегарившееся солнце, она последний раз пустила челнок в полет и перепроверила длину получившейся ткани. Ручной станок позволял ткать узкое полотно, поэтому длина отреза должна быть не меньше четырех метров. Дина довольно, но устало кивнула сама себе, срезала ткань со станка и поднялась с табуретки. Спина и шея затекли, но, несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось – от магии оставался приятный шлейф бодрости и удовлетворения, и Дина улыбалась сама себе. Запоздало поздоровавшись с работницей в ответ, она выскользнула из мастерской и спустилась в столовую.

Семья еще не собралась на завтрак, лишь отец сидел за пустым столом, листая утреннюю газету. Дина, чуть стесняясь, подошла к нему со спины, обняла за плечи и уткнулась носом в седеющую макушку.

– Прости за истерику, – пробормотала она. – Меня пугает будущее. Я боюсь, что мы не справимся и разоримся.

Напряженные плечи отца расслабились, теплая ладонь накрыла её запястье.

– И я боюсь, – прошептал он в ответ, и в этот момент Дине стало так страшно, что захотелось продолжить истерику. Она закусила губу почти до крови и сильнее прижалась щекой к затылку отца. Они замерли так, не рискуя спугнуть хрупкое чувство защищенности и единения. Каспар первым нарушил молчание:

– Я знаю, что Милонос тебе не нравится, но дай ему шанс. Я безоговорочно доверяю ему.

– Хорошо, – ответила Дина через силу. Она сомневалась, что первое впечатление можно исправить. – Он уже пришел?

– Будет здесь после завтрака.

– Я так рада, что вы помирились! – ещё из коридора взвыла Лейла. – Я попросила приготовить нам что-нибудь эдакое.

– Диночка, тебя просят подойти к телефонному аппарату!

Дина оторвалась от отца и с любопытством выскользнула в гостинную. Телефонный аппарат установили давно, но она никогда им не пользовалась. Бабушка Аиша с заговорщицким видом передала Дине трубку и даже подмигнула. Ничего не понимая, Дина прислушалась.

– Алло?

– Доброе утро, – прозвучал бодрый голос телефонистки. – На связи Дом Волка, соединяю.

Дина вцепилась обеими руками в трубку, холодея.

– Яннис?

Сквозь шипение и пощелкивание пробился далекий, плохо различимый голос.