Мой бывший одноклассник в тот вечер забежал без предупреждения. Пришел он не один, а с тем самым немцем Вольфом. По внешнему виду Вольфа невозможно было догадаться, что он – занимающийся крупным компьютерным бизнесом. Маленький, рыжий, прихрамывающий очкарик лет двадцати восьми – тридцати. А в джинсовом костюме, который мешковато сидел на нем, Вольф вообще был похож на клоуна из цирка. Мой приятель привез его посмотреть мои работы. У Вольфа была слабость к морским пейзажам. Я выставил картины. Вольф их рассматривал с какой то немецкой педантичностью и профессионализмом – то словно прилипал к ним очками, рассматривая каждый мазок, то отходил и смотрел, наклонив голову и скрестив руки на груди.

– Добротная работа, о’кей,– сказал он задумчиво на приличном русском языке, – но они меня, как правильно у вас сказать, они меня сейчас мало интересовать. Нет, они замечательные. Без лести, как говорят, но меня есть интересовать ваш аквариумы, господин Николай.

Обращение "господин Николай" звучало для меня непривычно.

– Аквариумы? – вежливо переспросил я. – А сам подумал: этот скорее удавится, чем выложит хоть одну марку за мои работы.

– Да, аквариумы. На западе престижно держать хорошие аквариумы. Бум. Я вижу, вы этим занимаетесь серьезно.

Я действительно люблю рыб, аквариумы и не знаю, что для меня важнее – живопись или аквариумы. Мои увлечения рыбами никто не принимал всерьез, для всех я был художником; правда, все кто приходил ко мне, восхищались моими аквариумами, может быть, даже больше, чем моими картинами.

Вольф стал внимательно рассматривать, если можно так выразиться, мое хозяйство.

Аквариумы я оформлял с душой, тщательно и подолгу подбирая сочетания рыб, растений, камней, коряг… Особое внимание я уделял освещению, цвету, ведь от освещения и цвета зависит волшебство маленького уголка подводного мира. И у меня, без ложной скромности, получилось. Мои подводные царства напоминали сказочные миры.

– Знаете, господа, – заговорил Вольф, – аквариум, как сказать, есть тайна, загадка. Вода имеет особый аура, как это по-русски, влиять на душа. Да, влиять на душу. У меня никогда нет аквариума. Я хочу его делать, но за ними, – Вольф показал рукой на застывшего красавица-дискуса, синие полосы которого светились в лучах отраженного света, – за ними нужен большой, как это правильно сказать, хороший труд, не так? Каждый день менять вода. Вода нужно иметь чистой. О Бог, сколько штук ведер влить сюда каждый день. С ума есть сойти.

– Нет, нет, господин Вольф. Воду нельзя менять. – возразил я. – Менять воду – убивать рыб.

– Как это – нельзя менять? – удивился он. Если не менять воду – будет болото. Рыба сдохнет в грязной вода. Зачем вы обманываете меня, господин Николай?

Мне не хотелось возражать, объяснять и я просто пожал плечами.

– Не меняю и все, – буркнул я.

– Но у вас такая чистая вода. Прямо кристальная, как в роднике. Даже чище, смотрите: она как слеза ребенокеана Как вы добиваетесь такой чистая вода?

– Долго объяснять, – нехотя ответил я.

– А, я понимаю. Ноу-хау. Я молчу.

Приятель мой, между тем, стал что-то доставать из своего портфеля, класть на стол, весело приговаривая:

– Господа, господа. Отвлекитесь. За встречу, по-русски. По маленькой.

Мы сидели за столом и болтали. Вольф настойчиво интересовался, давно ли я занимаюсь рыбами, как это началось… Говорил он непринужденно, мягко и его манера общения располагала к нему… Теперь я не видел в нем маленького уродца. Его лицо светилось добродушной улыбкой. Я уже не злился, что меня отвлекли от работы. Бог с ней, с работой. Все не переделаешь. А с приятным человеком беседовать одно удовольствие.