– Давайте с нами ужинать, – говорит рыжая женщина, – да и по рюмочке неплохо выпить перед сном. У нас чача.

– Спасибо, я только чайку выпью, – отвечает девушка.

– Только перед отъездом в Ставрополе поужинал, да и не пью я, а вы ешьте, пейте, не возбраняется, – отвечаю я и утыкаюсь в книгу. Так проходит примерно пол часа. Я читаю, девушка, сидящая под моей полкой, пьет чай и смотрит в окно на быстро угасающий закат южного вечера. Мужчина и женщина, немного выпив из своей бутылки, ужинают и ведут неторопливый разговор. Разговор вкратце сводится к одной проблеме: как он там (видимо на конечной станции следования) дотащит вещи, которых у него очень много.

– Я поеду с тобой до самого конца и провожу тебя туда, – говорит женщина.

– Тебя там не оставят ночевать и могут вообще не пустить, – возражает ее собеседник.

– Ничего, на станции как-нибудь переночую, – настаивает она.

Как мужчина, так и женщина уверенно скрывают место, которое является концом их путешествия.

Это «там» невольно интригует меня, хотя я понимаю, что подслушивать не прилично. Да и не подслушиваю я, а невольно слышу, продолжая читать. Мысль же о том, что это за «там» настолько овладевает мной, что я невольно перестаю читать и только слушаю и украдкой смотрю на собеседников. Я замечаю в их поведении что-то такое, что позволяет сделать вывод: «Они не муж и жена». Уж очень плотно прижимается он к ее плечу и слишком часто оказывает ей знаки внимания, то, пододвигая чай, то, разворачивая упаковку с сахаром, то, окидывая ее нежным, можно сказать томным взглядом. Да и она на это как-то уж больно кокетливо улыбается.

Входит проводница, собирает пустые стаканы.

– Может быть, кто еще чая хочет, пока горячий? – спрашивает она.

– Будьте добры мне два стаканчика, – прошу я. Острый ресторанный ужин в Ставрополе дает о себе знать, хочется пить. Проводница уходит, а я спускаюсь с верхней полки и сажусь рядом с девушкой в ожидании чая.

В беседе между мужчиной и женщиной возникает пауза, причиной которой служу я.

– Давайте познакомимся, Михаил, – предлагаю я, стараясь заполнить кратковременное молчание, – еще более суток до Москвы ехать вместе.

– Саша, – с суровой улыбкой отвечает мужчина.

– А меня зовут Зинаида Павловна, нет, пусть для всех вас я буду просто Зина, – говорит его попутчица.

– А я Женя, – тихим голоском отзывается девушка и виновато смотрит на меня, – я в Москву еду, понимаете, я весной МГУ закончила, факультет иностранных языков, французский. Распределилась в Нальчик, а там меня преподавать физкультуру в младших классах назначили, у меня 1 разряд по гимнастике, ну, вначале, как бы дополнительно к урокам французского, а к 1 сентября выяснилось, что часов иностранного языка для меня в школе вообще нет. Вот я и еду в Москву разбираться в министерство. Может, перераспределят куда-нибудь.

Проводница принесла мне чай. Я с удовольствием отхлебнул из стакана.

– Угощайтесь, домашние, – предложила Зина.

– Спасибо, – ответил я и взял маленький, очень аккуратно слепленный пирожок. Разговор сам по себе наладился.

– Вы, наверное, из командировки? – глядя на мой видавший виды портфель в углу под столом, спросил Саша.

– Да, в Ставрополе был, за радиодеталями ездил. Добыл! Без этой мелочи стоит очень дорогой и нужный станок. Теперь наладим!

– А у меня беда! Мать очень тяжело больна. Думаем, умрет скоро. Ездили навещать. Вообще, мне что-то последние годы крепко не везет. – Он посмотрел на Зину, как бы спрашивая ее разрешения посвятить нас всех в свои неудачи и, увидев в ее глазах одобрение, продолжил, – Знаешь, сына Серегу, как в армию проводил, да узнал, что в Афган попал, так запил. Крепко запил! Допился до того, что с работы выгнали, и Анка моя меня бросила, а уж 19 лет прожили. Взбесилась баба на старости лет. Я, конечно, виноват: раза три ее погонял, как следует, спьяну. Да разве я один? Со всяким бывает.