вали. Николай Иванович, кстати, разведчиком начав на фин- ской войне, в той должности и закончил войну в Кёнигсбер- ге. Вполне не исключено, что там, на финской войне он мог встречаться с нашим одним из героев романа политруком, возможно, немного повыше в должности: мы знаем, что на той войне он был политработником – с Судариковым Иваном Васильевичем. Жизнь иногда приносит не такие сюрпризы. Но нам это, к сожалению не суждено узнать.
Что касается Николая Ивановича, то таким людям верить можно без сомнения. Да он, собственно о своём геройстве даже намёком не упомянул. Под конец сказал лишь, что спустя месяц от начала боевых действий и бессмысленных потерь: «Мы же не дураки, чтобы до бесконечности лбы свои им подставлять. Стали воевать их же методами и получалось порой гораздо лучше, чем у них. И снайперы не хуже появи- лись, и вырезать ихними финками их же стали. Русский му- жик, как никакой другой всему быстро учится, в особенности, когда его жизнь стоит на кону…».
Почему я рассказал именно о нём?.. Прошло не так уж много времени – в мерках земных конечно. Уже в годы де- вяностые в стране стали появляться липовые «ветераны» на- купившие на барахолках орденов и боевых медалей у вете- ранов, которым на тот момент жрать было нечего, а из зана- чек только и была драгоценность – эти боевые награды:
«Один хрен не сегодня так завтра помирать, хоть не голод- ным на тот свет отправлюсь…» – сказал каждый нищий вете- ран сами себе, и понёс награды на барахолку. Знавал и я од- ного липового «ветерана», Владимиром звали, фамилию умолчим – житель города Азова. Как-то однажды, сидя за столом в кругу немалого числа людей, решил он поведать о своих былых походах на поприще славы Российской:
– В войну я служил в Кронштадте, – рассказывает он, – в казематах, где береговые орудия стоят, и фарватер к под-
ступам Ленинграда сторожат от немецких кораблей. Вот мы с тех орудий и долбили немцев. Сидим как-то в этом бункере, где орудия смотрят на море: открывается неожиданно ме- таллическая дверь с грохотом и заходит к нам в бункер сам Сталин. Подошёл этак к нам, за руку со всеми поздоровался… Дальше рассказывать этот бред не стоит, в него может
поверить разве что четырёхлетний малыш, а как я позже уз- нал – этот «ветеран», оказывается 1930 года рождения, то есть, на год начала войны ему было одиннадцать лет. Дет- ская голова, давно всем известно, что богата на всякие фан- тазии, видимо ещё от детства крепко в мозгах застряло. Но, награды в девяностые продолжал носить, чаще на пиджаке планки в несколько рядов, как у генерала. Спроси его, что и какие награды они обозначают – в жизнь не ответит. В девя- ностые можно было всё: после ПТУ – на следующий день стать профессором, а то и академиком. Утром из дому вы- шел ПТУшником – вечером домой возвратился учёным чело- веком, на худой конец – доктором наук. Для начала, хотя бы
– наук философских; там высшую математику и сопромат знать не надо – философии разные бывают, может я свою новую придумал. – Где диплом взял? – спрашивают его:
«В подземном переходе, – отвечает он, – там их на мешок продают…». Но эти-то «учёные» ладно, Бог с ними пусть ра- дуются: в голове пусто, зато диплом в кармане есть. Обидно за настоящих ветеранов и стыдно за липовых, вылупляющих- ся на свет божий ежегодно. Интересно бы знать, – когда, бу- дут отмечать столетие со дня Победы, будут ли ещё «ветера- ны» – свидетели тех событий?.. Наверное, будут.
После столь кровопролитной неудачной «Зимней» ком- пании, нет бы, вплотную заняться обучением в армии веде- ния войны в современных условиях, извлекая уроки и ошиб- ки, допущенные в ходе финской войны и не повторять их в будущем; так сделано было совсем не то, в чём нуждалась