СЕМИРАМИДА (прерывает его, со смехом). Хватит, хватит! Напугал до смерти. Ты откуда, храбрец?

ЧУЖЕЗЕМЕЦ (украдкой ее разглядывая). С западных земель.

СЕМИРАМИДА. Только о чужом народе пророчишь, или и о своем тоже?

ЧУЖЕЗЕМЕЦ. И о своем.

СЕМИРАМИДА. Говори.

ЧУЖЕЗЕМЕЦ. Не пристало перед чужими обличать своих.

СЕМИРАМИДА. Верно. Ты не так безумен, как кажешься.

НАБУ (довольный, что угодил царице). Донесли, что у них там есть еще один, который про их собственную столицу говорит (читает по табличке, которую держит в руках): «сделалась блудницею верная столица… Правда обитала в ней, а теперь – убийцы, … князья – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты и дело вдовы не доходит до них».

СЕМИРАМИДА (с усмешкой). Это, пожалуй, про любую столицу можно сказать…

НАБУ. И вот еще (читает, комикуя): «изумительное и ужасное совершается в сей земле: пророки пророчествуют ложь, и священники господствуют при посредстве их, и народ мой любит это. Что же вы будете делать после всего этого? … ибо пророк и священник – лицемеры…».

СЕМИРАМИДА. Невысокого мнения они о своих пророках. Впрочем, если нашему народу позволить высказывать все, что он думает о правителях и священниках, так, может, еще и не такое услышали б… Но мы не позволяем.

НАБУ. А другой их предсказатель вот что глаголет (читает серьезно, подняв палец): «О Ашшур, жезл гнева моего!.. Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу, и попирать его как грязь на улицах…»

СЕМИРАМИДА. (повторяет) Ограбить грабежом. (ЧУЖЕЗЕМЦУ с иронией) Вот видишь, мы, оказывается, возмездие вам за грехи ваши. Мы теперь для вас – историческая необходимость.

ЧУЖЕЗЕМЕЦ (осмелев, торжественно). Придет время и падет царство ваше.

СЕМИРАМИДА. Не повторяйся. Это ты уже пророчил. Смотри на вещи шире: всякому царю и всякому царству когда-нибудь приходит конец. Одни кончаются – другие начинаются.

ЧУЖЕЗЕМЕЦ (упрямо). Придет время и все народы почтут священными книги наши.

СЕМИРАМИДА (Чужеземцу). Все – вряд ли. А многие – вполне возможно… (В задумчивости.) Всему свое время. (После короткой паузы, жестом велит Набу увести Чужеземца: указывая пальцем сначала на Чужеземца, потом на дверь.)

НАБУ (уточняя, что в конечном счете делать с Чужеземцем). А куда его?

СЕМИРАМИДА внимательно глядя на Чужеземца, раздумывает. Повисает тягостная тишина. Чужеземец в ожидании приговора не сводит глаз с Семирамиды.

СЕМИРАМИДА (Чужеземцу). Будущее народов и царств предсказываешь, а свое собственное можешь предсказать?

ЧУЖЕЗЕМЕЦ. Как бог даст – так и будет.

СЕМИРАМИДА. Неглуп… Смел. (Пауза.)

ЧУЖЕЗЕМЕЦ (с решимостью идущего на смерть выкрикивает). Покайтесь, грешники!!!

СЕМИРАМИДА (Приняв решение, Чужеземцу с усмешкой). Покаемся… Раз ты так настаиваешь… У нас как раз завтра праздник покаяния. (НАБУ, спокойно) Отпусти его, пусть ему позволят свободно ходить по городу, присутствовать на завтрашнем празднике, а потом пусть отправляется в свою страну и расскажет, как он нас тут убедил исправиться.

НАБУ громко хлопает в ладоши – два отрывистых удара: по этому условному знаку входит стража. Набу, указывая на Чужеземца, делает пренебрежительный жест рукой, мол, пусть идет на все четыре стороны.

НАБУ. Отпустить.

Стражники уводят Чужеземца.

СЕМИРАМИДА (не глядя на НАБУ, спокойно, не договаривая фразу). Набу, а у тебя хватило бы смелости …? (НАБУ молчит. Пауза, СЕМИРАМИДА погружена в раздумья, затем обращается с вопросом к самой себе) А у меня хватило бы… будь я рабыней, а не царицей? … (Пауза) Ты что думаешь о правде, Набу?