Наутро, расспросив местных обитателей о дороге, свернули палатку и отправились по тропе вверх, через лес и перевал, в сторону Кахетии.

Путь через перевал оказался нелегок и очень неблизок. Места были глухие, но нам повезло: спускаясь с очередного заросшего лесом холма и подумывая уже об устройстве ночлега, мы неожиданно наткнулись на группу геологов, производивших в этих местах съемку. Нам было по пути, и ребята пригласили нас с собой – в паре километров ниже по тропе их ждала экспедиционная машина. Вскоре мы уже тряслись в кузове грузовичка, уворачиваясь от преграждающих дорогу веток. Дорога, больше похожая на оленью тропу, по мере спуска расширялась и выравнивалась и, наконец, влилась во что-то похожее на нормальный проселок. Еще час-другой – и машина остановилась на развилке: дальше по дороге, километрах в десяти, находился городок, откуда, как объяснили нам геологи, можно уже было добраться и до мест более обитаемых. Машина свернула в сторону и покатила по своим геолого-машинным делам, а мы, попрощавшись, поставили под деревом палатку и переночевали, чтобы с утра продолжить маршрут. Наутро двинулись в путь.

Как это часто бывает, обещанные десять километров обернулись всеми двадцатью, да и жара стояла нешуточная, так что в городок мы пришли изрядно измученными. Зашли на местный базар – поглазеть и купить чего-нибудь съестного. Здесь, на глухом грузинском базаре, случилось со мной некое происшествие, которое я даже теперь, по прошествии времени, вспоминаю со страхом и непониманием. Конечно, многое можно было бы объяснить усталостью, жарой и временным помрачением рассудка, но я все же не подозревал за собой таких первобытных глубин.

Итак, мы бродили по базару, объясняясь с местными в основном жестами, поскольку русский язык почти никто не знал. Остановились около одного пожилого крестьянина, прицениваясь к его товару (фрукты или вино?). Стоявший рядом с продавцом молодой парень, возможно родственник, явно человек поддатый или обкуренный, стал на ломаном русском языке к нам вязаться и лепить какую-то чушь насчет слабости русских мужчин и доступности русских женщин. Мы пытались свести дело к шутке, но, слово за слово, разговор обострился, и вдруг парень достал ножик и стал водить им перед моим носом. В тот момент страха я не ощутил, но сознание мое явно раздвоилось: одно «Я» приторможенно взирало на происходящее как бы со стороны, в то время как другое «Я» сбросило на землю тяжелый рюкзак, достало из него охотничий нож и предложило оппоненту оценить, насколько упомянутый нож больше и опаснее его ножика. В наступившую паузу вмешались находящиеся поблизости грузины, урезонивая дебошира и одновременно настоятельно советуя нам уйти, что мы, слава богу, незамедлительно и проделали. Не знаю, честное слово, да и не хочу знать, что бы я сделал, если бы пришлось применить мое оружие. Вскоре мы на попутной машине продолжили путь и к ночи прибыли в Телави.

Телави – столица Кахетинского царства, которое, наряду с Картли, Сванетией, Имеретией и несколькими другими государствами, образовало древнее Грузинское царство. Расположен Телави на склонах невысокого Гомборского хребта над обширной плодородной долиной реки Алазани, или Кахетинской долиной. Что это за места, дают представление названия близлежащих сел: Цинандали, Ахмета, Киндзмараули, Напареули, Кварели, Карданахи, Мукузани, Гурджаани…

Над городом и над раскинувшейся внизу долиной господствует средневековая крепость. В крепость, где располагалась местная турбаза, мы добрались уже под утро, поставили палатку над обрывом и вышли полюбоваться перед сном на потрясающий вид. Внизу, от края и до края, простиралась широкая долина, вдоль которой извивалась речка Алазани. Видно было вокруг на десятки километров. И вдруг предрассветную тишину прорезал странный раскатистый гул, скорее – клекот. Странный звук прокатился волной вдоль долины слева направо, было затих, а потом, опять волной, повторился снова. Это кричали по всей долине, от села к селу, петухи! Второй такой же случай согласованных, ошеломляющих, почти осмысленных действий животных я видел, когда стоял в Вилле Боргезе над Итальянской лестницей и в розовеющем римском небе наблюдал плотные стаи черных скворцов, совершающих синхронные, по принципу «все вдруг», повороты, эволюции и курбеты!