На торг ездили не часто, собирались тщательно. Каждый, кто собирался плыть, вёз с собой что-то на обмен: кто – выделанные бычьи кожи, кто – добытые беличьи шкурки. Отец, кроме прочего, взял пояса, вытканные кокой Ладой. Каждому нужны были вещи, которые он не мог сделать сам или найти в своём селении. Бабушка тоже попросила взять вылепленные ею красивые глиняные горшки и обменять их на большой тёплый плат. Целый день готовились к путешествию: заново просмолили большую лодку, под вечер уложили и увязали в неё поклажу, запасли на дорогу хлеба, лепёшек, каши, копчёного мяса. Давно известно: собираешься в дорогу на день – бери еды на три дня: мало ли что случиться может! Взяли с собою и старика Шебуню: он на Которосли много раз бывал, если что надо – подскажет, научит.

Ждан ещё никогда не бывал на Которосли, не видел большой реки Волги: мал был. Даже не надеясь на хороший ответ, он попросил отца взять его с собою, и – вот чудо! – отец согласился! Рано утром, на рассвете, полусонный мальчик уже был в лодке. Путешествие началось.

По Толге плыли быстро, длинными шестами отталкиваясь от дна и берегов. За селением высокие берега расступились, превратились в мокрую, болотистую низину – бабушка называла такие места «неро». Здесь каждую весну гнездились утки. Ребята ходили сюда за утиными яйцами – но брали не все, гнёзда не разоряли. А когда осенью утки улетали, здесь собирали пух и перья, наверное, поэтому реку и называли Толгой; бабушка и сейчас вместо слова «перо» говорит старое слово «толга».

Перед большой рекой Толга делала крутой поворот, и – вот она, большая река, Волга.

Волга была очень большая. Посмотришь в одну сторону – вода до края земли, до самого неба, посмотришь в другую – тоже вода уходит в голубой туман, за которым небо начинается, и вся блестит золотыми искорками солнца. А на берегах – и на низком, по которому Толга течёт, и на далёком высоком берегу за Волгой – густой лес зеленеет. Так хотелось скорее вырваться на речной простор! Но отец сказал, что лучше сначала притаиться, осмотреться: большая река – большая опасность! Мало ли кто плыть может, бывало – хватали неведомые «гости» местных людей, увозили с собою, и никто никогда уже тех увезённых людей не видел.

Вот и теперь осторожность оказалась не лишней: слева вдали показался и стал быстро приближаться большой корабль. Мужчины отвели назад свою лодку и сами притаились за кустами. Ждан вместе с ними следил за чужим кораблём.

Большой корабль был очень похож на огромный ковш-братину. Высоко поднималась заострённая корма, ещё выше – нос корабля, с которого свирепо смотрела вырезанная из дерева морда неведомого зверя. Из борта высовывалось много вёсел, которые дружно гребли, и корабль буквально летел по воде. Когда он приблизился, стали слышны грубые мерные выкрики – наверное, команды гребцам. По краю борта были прикреплены ярко раскрашенные щиты.

– Русь это, – тихо сказал отец, – издалека к нам приплывают, с моря Варяжского. Раньше, говорят, сущей бедой были – всё разоряли, всех, кого увидят, с собой рабами увозили или убивали. Теперь, когда князь из Киева с дружиной приехал, присмирели. Товары ценные из далёких земель на торг привозят, некоторые русские люди даже, слышал, к князю на службу нанялись. Только всё равно себя не оказывайте, обережёмся.

Корабль проплыл мимо укрывшихся толгобольцев, а потом над ним поднялся большой квадратный парус с цветными вертикальными полосами, и он очень быстро скрылся из глаз.

– Ну, спас нас Велес от беды, – прошамкал дед Шебуня, – теперь уж до самой Которосли никого, пожалуй, не встретим, с русью близко другие не плавают! Надо жертвой отблагодарить нашего защитника!