В слезах,

Которые проливают сосульки,

Прощаясь с жизнью,

В улыбках,

Которые появляются у малышей во сне…

Они уплывают на парусном судне.

К морю.

Брат теперь в Морфлоте, на подводных лодках. Выше деда стал, плечи широченные. Просто великан, только добрый, потому что улыбается по-прежнему. Иначе его не узнать. Как только в подводную лодку вмещается? Хорошо, что их сейчас большими делают, даже со спортивным залом. Лешка там тренируется. Поэтому, говорит, и растет. Это он меня воспитывает, потому что зарядку ленюсь делать. А брат так натренировался, что однажды пять километров пробежал – и хоть бы что. У них что-то случилось, пришлось всплывать. Врач особый понадобился, а город далеко. Вот Лешка и побежал. Ему за это отпуск дали…

Брат приехал ночью, когда я спал. Улегся рядом, а я ничего не понял. Глаза приоткрыл и испуганно залепетал: «Что такое? Чего тебе надо? Уходи!» Лешка повернул меня на другой бок, укрыл одеялом.

– Спи. Это тебе снится, что брат приехал.

Я улыбнулся и спокойно уснул.

Это Лешка потом рассказал. Может, придумал все, он любит придумывать.

Правда, когда я утром проснулся, в самом деле испугался. Лежит рядом этакий детина и похрапывает. Я хотел маму звать, но смотрю – лицо вроде знакомое. Как заорал:

– Леха!.. – и от радости трахнул его подушкой.

Брат соскочил с кровати:

– А?.. Что случилось? Тревога?

Я повис на нем, попробовал повалить, но куда там… Пыхтел, пыхтел, потом говорю:

– У, вымахал!

Лешка расхохотался, поднял меня высоко-высоко. Я беспомощно болтал ногами, кричал, что уже не маленький.

Хорошо с Лешкой. Мы на пруд ходили, Брат решил «детство вспомнить» – на плоту прокатиться. Забрался, а плот ко дну пошел, не выдержал такую тушу. Потом мы шли по лесу, усыпанному желтыми листьями. Осень была в самом разгаре. Лешка про поход вспомнил и про скалы, на которые я карабкался.

– Я тогда думал, все, пропал Вовка. Стою внизу и жду: если падать будешь, постараюсь поймать. Знаю, что бесполезно, но хоть погибать вместе…

– Если бы не ты, я бы не залез. Повисел бы и… У меня без тебя ничего не получается, – признался я.

Лешка засмеялся:

– Совсем ничего?

– Конечно! И ты не смейся…

Я рассказал, как вожатым к октябрятам меня назначили. Спрашиваю: «Ребята, за что?» – «Так ты же все время с малышами возишься», – говорят. Я объяснил, что это на улице, а не в школе.

Ребята ни в какую. «Что хоть с ними делать?» – спросил я. Посоветовали книжки читать. Взял я «Робинзона Крузо» и пришел в класс. Читаю. Вдруг мне в лоб комок из промокашки попал, потом в щеку. Ну, я виду не подал, продолжал читать, а сам потихоньку наблюдал. Три пацана шарики катали и готовились меня обстреливать. А весь класс хихикал. Что делать? Я достал свою трубочку, снаряды у меня всегда наготове – и начал отстреливаться. Тут учительница зашла… Крику было! Из вожатых меня поперли.

Лешка стал хохотать. У человека несчастье, а он смеется.

Без брата мне в самом деле трудно, а отпуск у него кончился слишком быстро. Когда прощались, мама в одно плечо Лешке уткнулась, дед в другое. Брат гладил их и приговаривал:

– Ну, перестаньте! Тоску какую нагнали… Да вы что, хороните меня? Хотите, каждому на память кусочек от себя оставлю?

– Давай ремень! – обрадовался я.

Мне он сразу приглянулся. Широкий, пряжка с якорем. Я хотел еще тельняшку выпросить, но мама заругалась:

– У, бессовестный! Ты только посмотри, Алексей, какого мы человека вырастили.

Лешка засмеялся, снял ремень.

– Бери. У меня запасной есть!

На вокзал брат взял только меня, потому что я – мужчина и слез лить не буду. Мы шли пешком через весь город. Лешка рассказывал, как бежал свои пять километров. Сначала израсходовал первое дыхание, думал, упадет, потом бежать стало легче. Но это ведь не спортивный забег, нужно было спешить. Вот когда кончилось второе дыхание… Худо было.