– Брысь отсюда !

Выходя из палаты, Столеров, услышал, как Князь ненаигранно, радостно проговорил:

– Рад видеть тебя, брат Ягода.

На что Ягода ответил взаимностью:

– Я тоже рад видеть тебя, Антоха Князь. Не ожидал встретить на этом свете.

Столеров вышел из палаты, прикрыл за собой дверь, но им обуяло такое любопытство узнать, о чем будут говорить криминальные авторитеты, что он прильнул ухом к двери.

Ягода, хриплым старческим голосом монотонно заговорил:

– На братву зла не держи, молодые они еще. Как тебя сюда угораздило, ведь ты у нас начал новую жизнь ? Или в армии тоже криминал имеется?

– Нас ведь не исправишь, Ягода.

– Но ты ведь решил исправиться сам, тебя ведь никто не заставлял за автомат браться. По всей видимости, братва тебе надоела, потянуло к мужикам.

– Зря ты так, Ягода. На фронте нашей братвы хватало, мы Родину защищали от этих фашистких петухов.

Ягода по – старчески хохотнул.

– Ну рассмешил, князь, когда вы все патриотами стали, теперь небось вас козырней нет среди порядочной братвы, герои, твою мать! О какой Родине ты мне жуешь, Антоша ? Мне до фени, кто над нами будет стоять, что Гитлер, что Сталин, я – вор и буду воровать при любой власти, я – вор и горжусь этим. То, что ты и те ,кто воевали хотят думать, что достойны нашего воровского круга, то глубоко в этом заблуждаются, вас будут мочить во всех лагерях и пересылках, вы – те суки, которые защищали тех мусоров, которые охроняли ваших братьев в лагерях и заставляли жрать их гнилую пайку. Не мне тебе говорить, сколько гнида Сталин людей за зря сгноил с этого света. Мое мнение ты знаешь, скажу по старой дружбе правду, в лагерь не поднимайся, защитить я тебя не смогу, замочат, на санчасти конечно не тронут, на крест руку не поднимут, святое.

Было слышно, что Ягода поднялся с кровати.

– На вот, табаку тебе принес и хлеба немного.

Князь спросил:

– Неужто ты не понимаешь, что вся эта война между нами – ворами на руку мусорам?

– Может и на руку, Антоша, но есть наш воровской закон и ты знаешь, что ожидает тех, кто его нарушает и предает своих братьев, только порядок может сохранить наше братство, не в окопах надо было блатовать, а с братвой пайку делить. Мне пора, от души рад был видеть тебя живым здоровым, жаль время для базара маловато, ведь есть что вспомнить, мне тебя будет не хватать, Антоша. Береги себя.

Столеров прошмыгнул в свою палату. Ягода, шаркая ногами, вышел из больничного барака. Столеров, после его ухода, появился снова у Князя. Тот недовольно проговорил:

– Подслушивать нехорошо, интеллигент.

Столеров смущенно усмехнулся.

– Понравились вы мне, как человек, вдруг что-нибудь произошло бы.

– Ягода сам на мокруху никогда не пойдет, тем более в отношении меня, нас очень многое объединяет. Сверни мне , Столер , лучше папироску, курить хочется, устал я что – то.

Но поспать Князю не удалось, буквально через пятнадцать минут в его палату вошел начальник оперчасти Брючков. Он еще в коридоре осведомился у Столерова на счет того, пришел в себя новичок или нет. На его губах появилась злорадная довольная улыбка, он вслух произнес:

– Очень хорошо.

И пнув ногой дверь палаты, где лежал Князь, вошел во внутрь, даже не закрыв за собой дверь, поэтому суетившийся у печки Столеров опять стал свидетелем не очень – то ласкового разговора.

– Что , урка, глаза прищурил ?

– А , что мне, начальник, может и дышать нельзя ?

– Не остри ! – резко отрезал Брючков. В твоем положении плакать лучше.

Брючков присел рядом с ним на кровать, где только – что сидел вор Ягода.

– Хуже не будет.

– Как сказать.

– Ты что, местный Кум?

– Не кум, а начальник оперчасти.