В планы Ошейникова тоже не входила встреча с Брючковым, которого для себя он считал Особистом и презирал, но все же побаивался, как и все в части и деревне. Но водочные пары и любовь к замужней женщине толкнули его на небольшой подвиг, он набрался смелости, проговорил:

– Ты, Брючков, не язви, мы действительно с Антониной Васильевной вышли подышать свежим воздухом, в клубе накурено.

От такой неожиданой дерзости Брючков на несколько секунд опешил, но железный дух его должности взял верх, он грубо пробасил:

– Вы что себе позволяете, лейтенант Ошейников? Как вы разговариваете со старшим по званию, под замок захотели?

В глазах героя войны мелькнул испуг, поперхнувшись он по – военному ответил:

– Виноват, товарищ капитан!

Удолетворенно Брючков проговорил:

– Когда переберете, не забывайте кто перед вами находится, в колонии ЧП, радуйтесь, что вы в наряде и отдыхаете, как полагается. Вы свободны, идите.

Ошейников повернулся на каблуках, под ним хрустнул снег, он скрылся в клубе. Антонина залилась смехом.

– Лёнечка не будь букой, зачем так пугать моих поклонников ?

Брючков усмехнулся.

– Сколько у вас их будет, столько я их буду пугать.

– Вы – ревнивый мужчина.

– Может быть, Антонина Васильевна.

Брючкову не хотелось разговаривать с этой похотливой самкой, он добавил:

– На улице становится холодно, пожалейте себя, простудитесь, заболеете чахоткой и у вас не останется ни одного поклонника.

Антонина одарила его кокетливой улыбкой, пошла к клубному крыльцу, повернулась через плечо, спросила:

– Ты заглянешь ко мне завтра?

Брючков твердо ответил:

– Нет.

Антонина удивилась.

– Почему?

– Сегодня доставили специальным этапом пятерых урок, мне нужно завтра с ними поработать, они одного проткнули по этапу. Ну ты знаешь, что у нас ЧП и твой муженек будет здесь, будем ждать результатов.

– Можно подумать , на тебе держится весь режим.

– Так оно и есть, дорогая Антонина, здесь все держится именно на мне.

Обиженно Антонина проговорила:

– Что ж, когда – то у меня не будет для тебя времени.

Антонина поежилась от мороза и торопливо вошла в клуб, где уже второй раз патефон выплескивал вальс. Брючков грубо проговорил тихо ей вслед:

– Шлюха.

Услышал хруст снега за спиной, резко повернулся и увидел ту долгожданную, ради которой пришлось выкурить не одну папиросу, поругаться с сослуживцем и любовницей. Ему навстречу шла Маша Пискова – внучка деда Пантелея, мастера на все руки. Маша, увидев Брючкова, приветливо улыбнулась, за последнее время между ними завязалась какая – то незаметная дружба. Брючков был приветлив всегда и галантный кавалер на танцах, бедная шестнадцатилетная девушка не понимала, что кроется за всем этим услужливым обращением. Маша спросила:

– А почему вы не на танцах ?

Брючков сделал самое убитое горем лицо. Маша сразу это заметила.

– У вас, Леонид Гердович, что-то произошло?

Брючков тяжело вздохнул.

– Да, дорогая Маша.

– Что, если не секрет?

Неожиданно для Маши, Брючков взял ее за руки, отвел от света глядя в лицо проговорил:

– Вы очень сильно хотите танцевать?

– Что случилось, Леонид Гердович?

Брючков тяжело дыша, спросил:

– Вы мне друг?

Не понимая что хочет от нее Брючков, девушка сказала:

– Конечно, мы друзья, вы меня пугаете, что произошло ?

Брючков был счаслив от того, что держит эту милую, непорочную, не по годам уже хорошо сформировавшуюся девушку. По его телу пробежала приятная дрожь, он мысленно представлял себе ее обнаженной в его объятиях. Дрожащим голосом Брючков ответил:

– Сегодня специальным этапом пришла почта.

– Да, я знаю, мы получили от папы с фронта письмо, у него все хорошо, пишет, что война скоро кончится.