Потом меня осеняет светлая мысль:

– А может, просто убрать его, да и дело с концом?

– А ты видела на нем метку Мортейна?

Я чуточку медлю, но отвечаю правдиво:

– Нет. Но у Мартела метка была почти невидима за воротником. Может, и у Дюваля ее так просто не разглядеть?

Матушка улыбается, и до меня слишком поздно доходит, что я по глупости как раз сыграла ей на руку.

– Значит, – говорит она, – тем больше причин вплотную подобраться к нему. Не так ли?

Неисповедимы пути Мортейна! И на что Ему прятать Свои метки, чтобы их стоило таких трудов разыскать?..

– Исмэй. – Настоятельница вновь предельно серьезна. – Дюваль – один из самых доверенных советников герцогини. Нам совершенно необходимо разведать, чем дышит этот человек!

– Анна доверяет его советам больше, нежели чьим-либо еще, – поясняет Крунар.

– Так что, если он нас предает, кара Мортейна очень скоро постигнет его, – мрачно добавляет аббатиса. – Быть может, даже и от твоей руки.

Ее заставляет умолкнуть какая-то возня в коридоре. Она едва успевает нахмурить брови, как дверь резко распахивается.

И вот тут у меня перехватывает дыхание, потому что в кабинет входит собственной персоной Гавриэл Дюваль.

За ним торопливым шагом поспевает Аннит:

– Простите, пресвятая матушка! Я говорила ему, что вы просили не беспокоить, а он и не думает слушать!..

И она окидывает нарушителя спокойствия испепеляющим взглядом.

– Да, я вижу, – недрогнувшим голосом произносит аббатиса.

Она коротко, вопросительно взглядывает на меня, и я киваю, подтверждая: перед нами тот самый человек, которого я видела у Ломбара. Настоятельница переводит взгляд на хмурого мужчину, стоящего возле двери:

– Ну что ж, входите, Дюваль. Нечего на пороге торчать.

Дюваль проходит внутрь кабинета, и я едва не отшатываюсь. Его взгляд попросту раскален. Так дело пойдет, он огонь примется выдыхать!

– Настоятельница. Канцлер Крунар, – коротко кланяется он. Его гнев буквально заполняет всю комнату. – Нам следует кое-что обсудить.

Она приподнимает бровь:

– В самом деле?

– Да. К примеру, некомпетентность некоторых ваших послушниц.

Он выделяет голосом: «некоторых послушниц». Право же, зря.

– Вот уже дважды она, – он тычет пальцем в моем направлении, – встревала в мою работу! Почему монастырь раз за разом отряжает подсылов, которые уничтожают мои самые ценные источники сведений?

– Дважды? – уточняю я.

Сколь помню, до сих пор я видела его лишь один раз.

– Забыла таверну?! – И, встретив мой непонимающий взгляд, он ссутуливает плечи и расплывается в похабной улыбочке: – Как закончишь там, возвращайся к Эрве, лады?..

Тот самый увалень из таверны! Я невольно сжимаю кулаки.

В это время заговаривает настоятельница, и ее холодный голос заставляет Дюваля отвернуться от меня.

– Когда речь идет об исполнении воли Мортейна, монастырь действует самостоятельно и в одиночку. Может, мы должны предварительно спрашивать твоего позволения?

Судя по ее тону, лучше бы ему с подобными требованиями не выступать.

Он складывает на груди руки:

– Я лишь предлагаю, чтобы вы для начала хоть чуть-чуть думали и только потом действовали. Вот уже два раза вы добираетесь до очень важных людей прежде меня. Вы с вашим святым стремитесь покарать негодяев, а мне сведения нужны! Сведения, которые помогли бы нашей стране выкарабкаться из той задницы, в которой она оказалась!

– Стало быть, ты разыскивал их с намерением допросить.

Ничто в голосе аббатисы не дает возможности заподозрить, что она жалеет о нарушенных планах Дюваля.

Тот мрачно кивает:

– Я уверен, что при соответствующем… обращении они вывели бы нас на главного кукловода, у которого все нити в руках.