Все медсестры были чересчур вежливыми, как будто я спустилась с небес и удостоила их, холопов, своим вниманием. В глубине души я понимала, что отдаю гораздо больше, чем получаю.

Я отдала время. Семь лет своей жизни.

Семь! Сперва я хотела отдать только три, но потом подумала, что однокомнатной квартиры в пригороде мне будет мало и лучше взять просторную трешку в новом районе с красивыми дворами, парковочными местами, лавочками и детскими площадками. Я много размышляла о том, сколько лет отдать, и так до конца не определилась. Три года – это не так уж много. Вечно улыбающаяся девушка-администратор, сошедшая с обложки глянцевого журнала, убедила меня, что лучше один раз вложиться и взять квартиру, в которой я проживу всю оставшуюся жизнь. Ведь однушку потом придется менять на что-то побольше. Опять придется вкладываться. А так за семь лет я получу прекрасную просторную квартиру в удобном новом районе. Наверное, этой улыбавшейся красотке выдавали премии за каждого клиента, который согласился отдать больше, чем собирался. Я ведь планировала завести семью когда-нибудь в будущем. Когда очнусь после оговоренных в контракте лет, сделаю карьеру и найду подходящего мужа. В трех комнатах проще воспитывать дочь или сына, ведь у нас не возникнет разногласий из-за того, что у ребенка нет своего угла. Я согласилась отдать семь лет своей жизни.

Многие знакомые говорили, что пойдут в Институт и так заработают себе на жилье или на учебу за рубежом. На выпускном вечере моя соседка по парте объявила, что уже подписала контракт, и через три года получит малогабаритную двушку недалеко от центра. Жилье не новое, поэтому так дешево: всего три года. Деньги, которые накапают с аренды она планировала пустить на ремонт. Больше я ее не видела. Увижу ли когда-нибудь?

Парень из параллельной группы, который был мне симпатичен, ушел в Институт на пять лет, чтобы получить место в одном из крутых университетов за рубежом. Не помню, в каком. Да и не важно это теперь, когда прошло столько лет.

Где же мои друзья? Удастся ли их найти? Ведь теперь у них своя жизнь с осуществленными материальными мечтами, в которой мне уже нет места.

Доктор что-то рассказывал про Институт и про важность исследований. Наверное, ко мне прислали робота, который выдает каждому пациенту один и тот же набор слов.

– У вас наверняка возникнут вопросы, – сказал зануда, поднявшись со стула. – Я к вам зайду вечером.

– Я тут буду ночевать? – вырвалось у меня. А как же мой новый дом? Разве меня не отпустят прямо сейчас?

– Вам нужно пройти короткий курс реабилитации. Нам следует убедиться, что с вашим здоровьем все в порядке, и вы должны узнать, как изменился мир.

Ну мир я могу изучить и без тебя, док. А про здоровье мне и самой было интересно. Когда я подписывала контракт, то не вчитывалась, что со мной будут делать. Улыбчивая девушка-администратор пояснила, что после окончания контракта я очнусь с ощущением, будто все семь лет спала. Я и вправду чувствовала, что спала слишком долго, как во время болезни, когда спишь с температурой днями и ночами. Только не было облегчения, как при выздоровлении.