После завершения консультаций с г-ном Лисицыным А.В., а именно 15 сентября сего года, нами было принято коллегиальное решение отправить заявление на получение Документа на голубом бланке с синей печатью в углу по почте.

Шестнадцатого сентября сего года я ушел в очередной отпуск и уехал в г. Кисловодск по льготной путевке для ветеранов умственного труда.

О дальнейшей судьбе заявления мне ничего не известно, потому что господин Лисицын А.В. не желает обсуждать со мной эту тему, называя меня при этом старым ленивцем с рогами до колен, что, согласитесь, странно!

В дополнение к вышеизложенным фактам могу добавить следующее: я в течение уже более семидесяти лет каждый день смотрю на себя в зеркало и рогов никогда на себе не видел ни на голове, ни на иных прочих частях тела.

Кроме того, напоминаю, что закончил престижный технический ВУЗ, потом ещё один престижный технический ВУЗ, затем аспирантуру. После всего этого моя служебная карьера развивалась весьма успешно вплоть до шестнадцатого сентября сего года, когда Лисицын А.В. выдвинул в мой адрес обвинения в рогоношении».

В конце умопомрачительного документа красовалась угловатая роспись старика Орловского.

– Тут есть явные стилистические огрехи. Канцелярит… – рассеянно молвил Иннокентий.

Олег Прокопович решил всё же выпить принесённой им водки, что и проделал незамедлительно. Ещё при продвижении живительного напитка по пищеводу, Олег Прокопович сначала почувствовал истому. После попадания напитка в желудок истома превратилась в блаженную расслабленность, которая, впрочем, моментально трансформировалась в активность. Тогда Олег Прокопович с огромным удовольствием закусил водку сначала солёным огурчиком, потом кусочком копченого мясца с сыром, затем употребил небольшую плошечку салата типа «Столичный», затем остатки вкуснейшего пирога с рыбой, затем кусок тушеного мясца под вкуснейшим сметанным соусом. Поверх всей этой снеди Олег Прокопович решил поместить в желудок кусочек торта «Чиполино», который не успели съесть до его прихода прожорливые коллеги. Тортик тоже уютно расположился во вместительном желудке Олега Прокоповича. Тогда Олег Прокопович решил допить остатки принесённой им водки, а пустую бутылку поместить в родимый баул, где уже покоились её товарки. Иннокентий же, заскучав, удалился.

Олег Прокопович наслаждался жизнью на всю катушку, когда в помещении внезапно возник Аркашка Лисицын. Аркашкины глаза пылали огнём неугасимым. Такой огнь пылает иногда в глазах гончей собаки, когда она заканчивает преследование затравленного зайца.

– Тебя Огурцевич вызывает, хватит жрать! – провозгласил Аркашка и выдернул стул из-под внушительного зада Олега Прокоповича.

Изрядно захмелевший Олег Прокопович применил всю ловкость, отпущенную ему Всевышним и не соприкоснулся с полом задней частью брюк цвета приглушенный электрик. Понуро побрёл Олег Прокопович по внезапно опустевшим, как перед бурей, коридорам к дверям вызолоченного кабинета хозяина и руководителя «Научно-технического продукта». Внезапно Олегу Прокоповичу захотелось запеть. Желание непреодолимой силы завладело им всецело. Олег Прокопович зычным голосом запел. Песня о туманах – растуманах и партизанах, уходящих в поход на врага, прокатилась по притихшим коридорам «Научно-технического продукта».

На другом конце столичного мегаполиса, весело раскачиваясь на ветвях лимонного дерева, кое произрастало в кабинете Наины Генриховны Убываловой, Олегу Прокоповичу дружно подпевали Балдошка и Буланчик:

– Повстречали – огнём угощали, навсегда уложили в лесу. За великие наши печали, за горючую нашу слезууу! Эээх!