Провожаем взглядом Янину, которая, подойдя к Аронову, что-то говорит, а затем наигранно громко смеётся, привлекая всеобщее внимание. Краем глаза смотрю на спокойную Викторию, которую, кажется, не тревожит представление, и завидую её выдержке. Быть частью этой жизни и бросаться на каждого, кто посмеет подойти к твоему мужчине, безрассудно и глупо, что автоматически ставит вровень с Гронской.

Таскаюсь за Викой, как привязанная, слушая истории о присутствующих: интересные, криминальные, а порой и шокирующие. Гости по одному покидают мероприятие, исчезая незаметно или же с шумом и овациями. Оказывается, официальная часть состоялась до моего появления и некоторые покинули дом Аронова ещё раньше.

– Добрый вечер. – Обернувшись, сталкиваюсь с Вороновым, которого приняла за Рому, но сейчас, когда слышу низкий хриплый голос, убеждаюсь, что это не мой муж.

И всё же похож невероятно, даже конституция тела идентична, но холёный вид и показной лоск, который ему, несомненно, к лицу, убеждают – другой человек. Буря внутри быстро стихает, рассеивая сомнения и позволяя быть вежливой.

– Добрый.

– Антон Воронов. Помощник нашего всеми любимого мэра и просто хороший человек. – Показная искренность настораживает, и мне уже не хочется продолжать беседу.

Что-то в манерах этого человека напрягает и вызывает опасение, которое неприятно щекочет внутри острыми иголочками, и я обдумываю, как следующей фразой закончить разговор.

– Я Лена.

– Просто Лена и всё?

– А нужно добавить ещё что-то?

– Я часто бываю на подобного рода мероприятиях, но вас, Лена, вижу впервые. Всё новое и привлекательное в наших кругах сразу бросается в глаза, вызывая интерес. Так с кем вы здесь, Лена?

– Я…

– Со мной. – Не вижу Островского, но кожей чувствую, что он за моей спиной.

Вряд ли настроен доброжелательно в отношении Воронова, потому что последний делает шаг назад и прячет руки в карманы. Ощущаю себя зажатой между двух огней, где малейшая искра спровоцирует пожар. Дело не во мне, между ними нечто иное, скрытое от посторонних глаз и понятное лишь двоим.

– Прошу прощения, Константин Сергеевич. Даже не мог предположить, что такая прекрасная особа может иметь отношение к вам.

Сказанная любому другому человеку, эта фраза казалась бы безобидной, но Воронов бьёт точно в цель, задевая Парето.

– Её отношение к вам было бы не менее удивительным. Нам пора.

Островский направляет меня, придерживая за локоть, и ведёт к заветной двери, которая скроет нас от гостей. Оказавшись на кухне, впервые за несколько часов могу ровно дышать.

– Я могу быть свободна? – готова сорваться с места, чтобы унести ноги в коттедж и, обняв Тасю, крепко уснуть.

– Теперь да.

– Я справилась с той задачей, которая была на меня возложена?

– Нет.

В этом весь Островский. В его голове свой идеал, к которому никто не смог приблизиться.

Собираюсь уйти, но вижу, как Петровна зашивается на кухне, и предлагаю помочь. Не обращаю внимания на платье и высокие каблуки, разбирая подставки и бокалы. Ноги нещадно гудят после нескольких активных часов, а виски́ ощутимо пульсируют. Почти закончив с делами, отправляю отдыхать Петровну, договорившись, что завтрак на ней, и спустя полчаса собираюсь покинуть кухню, когда раздаётся сигнал внутреннего телефона.

– Слушаю.

– Виски принеси. Квадратная бутылка с чёрной этикеткой. Тебе всё равно по пути.

Подхожу к коттеджу Парето и останавливаюсь перед дверью, не решаясь постучать, но, как только поднимаю руку, она отворяется сама, являя мне Константина Сергеевича. Островский без галстука, пара верхних пуговиц расстёгнута, что придаёт ему домашний вид. Молча протягиваю напиток, но он отходит в сторону, показывая, чтобы я вошла внутрь. Приглушённый свет создаёт уютный полумрак после ослепительных огней большого приёма.