– Не знаю… – пожимает она плечами и смотрит на лед. – Возможно, Стил. В прошлом году у меня был роман с Майлзом, но не думаю, что хотела бы восстановить эти отношения. Они были слишком грязные.

– Вы двое встречались всего две недели, – усмехаюсь я.

– Да, и нас видели вместе на публике, – отвечает она, посмотрев на меня. – Люди помнят такие вещи.

– Принято к сведению, – бормочу я, и мои мысли возвращаются к Джеку.

Во время совместного посещения вечеринок после его игр Джек всегда держал меня за руку. Но даже если мы ходили туда раздельно, никто не осмеливался приставать ко мне. В этом плане я была неприкасаемой. Но теперь я свободна, и это чертовски приятно, хотя непривычно и немного пугает. Из-за того, что все это время дверь в мою клетку была открыта, я не осознавала, что нахожусь в тюрьме. Ведь моя клетка не была на нее похожа. Я не чувствовала себя загнанной в ловушку. Напротив. Я чувствовала себя в безопасности. Мне было легко и комфортно. Но, по словам моих подруг, которые заметили это раньше меня, те отношения были своеобразной тюрьмой.

Я не скажу, что Джек был жестоким, манипулирующим или контролирующим типом. Просто он был осторожен. Он защищал меня от того, что другие парни могли сказать или сделать мне. Джек часто повторял, что знает о происходящем в мужских раздевалках, и не хотел, чтобы это касалось меня.

Судья дает свисток, сигнализирующий об окончании первого периода, и игроки возвращаются в свои раздевалки, оставляя лед пустым.

Сразу же после этого мой телефон издает сигнал о входящем сообщении. Оно пришло от номера, который я не сохраняла. Однако когда я касаюсь экрана, чтобы узнать больше, то обнаруживаю, что это продолжение уже существующей переписки. С моего телефона на этот незнакомый номер было отправлено всего одно сообщение со словом «Ви».

Я: Грейсон?

Грейсон: Заметил, как ты нахмурилась, когда сбили Нокса. У тебя к нему чувства?

Я закатываю глаза.

Я: А ты заметил, как я улыбалась, когда ты отомстил обидчику и припечатал его лицом в стекло? Не суди…

Грейсон: Не думал, что ты такая кровожадная.

Я невольно улыбаюсь.

Я: С некоторыми вещами ничего не поделаешь.

Грейсон: Я на это надеюсь.

Когда я читаю эти слова, мой желудок будто переворачивается, но тут приходит оповещение о новом сообщении.

Грейсон: Помни о нашем уговоре.

Почему за долю секунды он способен превратиться из очаровательного парня в совершенно раздражающего?

Я бросаю взгляд на табло, на котором все еще горят цифры 0:0.

Я: Ты еще не выиграл.

Час спустя они выигрывают. 2:0.

– Ты уверена? – переспрашивает Уиллоу, когда я прошу ее оставить меня одну на стадионе возле раздевалки команд.

Она настроена скептически, и я не могу винить ее за это.

Большинство зрителей уже покинули стадион, когда мы с Уиллоу, а также несколькими другими девушками спускаемся вниз. Пока она наблюдает за мной, вероятно пытаясь понять мотивы моего поступка, из раздевалки выходят Нокс и Майлз и направляются к нам.

Учитывая, что матч проходил на нашем домашнем стадионе, им не нужно торопиться на автобус, который отвезет их домой. Игра закончилась, и они могут делать все, что захотят.

– Вы ждете нас? – спрашивает Нокс, глядя на Уиллоу.

– Возможно, – отвечает она. – Там кто-нибудь остался?

– Только Грейсон и Стил. – Нокс оглядывается через плечо.

– Я не с вами, – говорю я, и, ухмыляясь, Нокс протягивает Уиллоу руку.

– Кажется, Вайолет и здесь чувствует себя вполне комфортно. Позволь, я угощу тебя стаканчиком, и, может, потом мы найдем более уединенное место, где сможем поболтать?

Внезапно раздавшаяся вибрация на моем телефоне заставляет меня буквально подпрыгнуть на месте.