– Не каркай, мутант, и так не по себе.

Сентея не стал спорить с узколобым воином, не хотел, чтобы его обвинили в колдовстве, поэтому, отойдя в сторону, стал как и все ждать возвращение отрядов. Прошел еще час, в темноте послышался лязг металла, все, кто был у входа, схватились за пики и копья. Воин выскочил из коридора и чуть не налетел на кол, что смотрел своим острием ему в грудь.

– Что там? – оттащив в сторону, задали ему вопрос.

– Там…

– Где все? Почему так долго?

Опять послышался лязг, и еще один воин из второго отряда выбежал на поверхность.

– Что происходит?

– Труддиг приказал покинуть пост и подниматься.

Шаграт встал, проверил свой клинок и, не получив разрешения, скрылся в темноте, за ним, проскользнув мимо охраны, последовал Сентея. Найдя у входа масляную лампу, уверенным шагом направился к лестнице, что вела вниз.

– Будь осторожен, вдруг не все ладное. Ты видел его глаза, они полны страха, – мутант вытянул руку, его кожа светилась, дотронувшись до стены, провел по черной полосе. – Кровь.

– Идем быстрей.

Спустившись на четвертый уровень, прислушались, внизу была какая-то возня, воины говорили шепотом.

– Мы идем, – громко, чтобы их услышали, произнес Шаграт и стал спускаться на последний уровень.

– Что с ним? – к воину, что был явно ранен, подсел Сентея, а тот, увидев светящееся лицо, вскрикнул и попятился.

– Проклятье, забирай его и наверх! – приказал Труддиг.

– А где остальные?

– Они не вернулись.

– Я туда.

– Нет! – крикнул начальник отряда. – Если не хочешь смерти, оставайся тут. Вон один пошел, еле успели затащить.

– Там кто-то есть.

– Это запол, я его видел, это был он, – раненый встал и показал на металлический щиток, что был распорот, словно сделан из бумаги. – У него механическая рука и что-то вроде серпа. Этот видит в темноте, я не смог войти в коридор, а он словно поджидал меня, прижался к стене и рукой по воздуху черкнул.

– Уходим! – приказал Труддиг.

– А как же остальные?

– Они уже не жильцы.

– Может мы с Сентеем подежурим? – предложил Шаграт, подошел к решетке и потряс ее.

Металлические прутья были толстыми, закаленными, такие делали еще их предки. Да и замок не навесной, а приваренный к решетке, не просто так вскрыть.

– Хорошо, ключ не дам, если вдруг кто-то из наших появится, – на этих словах он перекрестился, – дашь знать. Один час, после закроем двери.

– Хорошо.

– Один час, – повторил Труддиг и, подойдя к раненному воину, похлопал его по плечу. – Идем.

Через минуту шаги затихли.

– Я погашу свет, – предложил Сентея.

– Если ты это сделаешь, то наши не смогут найти выход.

– Ты все еще веришь, что они придут?

– Пять воинов, чтобы их одолеть, надо постараться.

– И все же они не вернулись.

– Страх порой больше убивает, чем клинок. Видел, как осенью перевернулась баржа, поток воды Сагмак был темно-рыжий, говорят, в это время твари из тины поднимаются. Они почти все погибли, а ведь кругом плавали бревна. Страх, вот что их убило.

– А ты не боишься?

– Боюсь, но это разве что-то изменит?

– Нет, – согласился с ним мутант и поставил лампаду у самых решеток.

– Я вот думаю, серые напали на гарнизон, но почему?

– Катакомбы.

– Это уже понятно, но на кухне есть выход, да и за стенами тоже есть проход, значит, дверь, что во внутреннем дворе, ведет в особое место. Куда? Вот ты там был, что видел?

– Смерть видел. Скелеты наших и предков, много, много предметов, много, очень много.

– И ты ничего не взял?

– Когда знаешь, что за тобой присматривают духи, что в любой момент могут оборвать нить жизни, начинаешь ценить свет. Я раньше тоже был старьевщиком, лазил по горам, уходил в леса, но только тут понял, что заблуждался.