Когда он пришёл к тётушке Маргарите, её не оказалось в прохожей, где она обычно встречала Сифа тёплыми объятиями, называя ласково: «мальчик мой», «ангелочек мой», «хорошенький мой». Он пошёл в кладовую, туда, где хранились, сушились целебные травы: «Может, она прибирается там или ищет какое-то растение для приготовления снадобья?» – Но нет, там её не было.

Сиф отправился на кухню, туда, где Маргарита проводила большую часть своего времени, однако и там он её тоже не нашёл:

«Что случилось, где тётушка Маргарита?!» – взволнованно сказал себе Сиф.

Мальчик увидел чуть приоткрытую дверь в одну комнатку, в которую он никогда не заходил, Маргарита не пускала его туда. Эта комната была её спальней. Сиф зашёл туда и увидел… нет, не растения. Он увидел доспехи, и сразу промчалось у него в голове: «Что? Как? …Тётя Маргарита? Она воевала, сражалась… Нет, нет, нет, не сражалась, но что-то ведь она мне говорила про войну». И он начал вспоминать, что же такое рассказывала ему тётушка про вражду, борьбу, войну…

– Тётушка, тётушка! – прибежал как-то к Маргарите запыхавшийся Сиф, его глаза горели ярче некуда в тот момент. – Можно я с друзьями в войнушку поиграю, это же так здорово! Я проверю свои силы там и, возможно, в будущем, как и все мои друзья, стану воином! Даже дядя Артур со своими товарищами, когда я с ними ходил рыбу ловить, всё говорили и говорили мне: «Мы в твоём возрасте мечтали в армию вступить!» Я тоже так хочу: стать солдатом и пойти на войну!

– Сиф, что ты такое говоришь?! Какая война, мальчик мой? – в тревоге закричала тётушка Маргарита, хотя она никогда не повышала голос. Видно, её очень встревожили эти слова, и Сиф это сразу же понял.

– Тётя, ну что в этом страшного? Я одолею всех-всех своих врагов! Ты же говорила мне, что я сильный, когда… Когда я тебе больше банки с компотом помогал таскать. Так что же мне не победить?!

– Нет, Сиф, не в этом дело, я уверена в том, что ты всех победишь, просто… Война – это страшная вещь, и мечтать о том, чтобы на ней побывать – ужасно… Просто невозможно передать весь кошмар борьбы. Ведь каждый стоит за себя, за свою точку зрения, однако при этом прикрываясь защитой родины. Никто не хочет признавать себя виноватым. Враждующие только перетягивают на себя одеяло правды, которой ни в войне, ни в бойцах нет и никогда не было… Истинная правда всегда на стороне народа, тех, кто видит и осознает весь ужас кровопролития. Но их никогда не слышат, их не хотят слышать…

– Т-тётушка, неужели ты была на войне? – дрожащим голосом, полным изумления, спросил Сиф.

– Был у меня такой период в жизни… – тихо и с грустью ответила Маргарита.

– Расскажи, пожалуйста, про это, тётя Маргарита.

– Ладно, мой мальчик, возможно, ты хотя бы будешь иметь представление о войне… Это были годы Гражданской войны. Двадцать два года тому назад меня призвали в армию, как человека, которому под силу вылечить бойцов. На тот момент мне было всего-навсего шестнадцать лет, но я справлялась со всеми поставленными передо мной задачами. За это время я повидала многое… Многое, о чем рассказывать тебе не хочу, Сиф! Поверь мне на слово – это ужасно, всё ужасно! – На глаза тётушки навернулись слезы, и она произнесла: – Я не хочу даже это вспоминать, Сиф, мальчик мой, не заставляй меня рассказывать об этом, прошу тебя!

– Извини, тётушка, я не хотел тебя расстраивать… Хорошо, я не пойду играть с ребятами, я останусь с тобой! И больше ни слова про это.

…Сейчас Сиф вспомнил этот эпизод, после чего продолжил монолог с собой: «Эти доспехи она, наверное, носила во время боя, когда лечила воинов. Я долго думал тогда об этом и всё себе говорил: ну не может быть, чтобы тётушка, хрупкая моя тётушка, была на войне. А всё оказалось правдой… Это подтверждение её словам».