«Эх, Серко, Серко, куда же ты нас везешь…» – тяжелые думы не выходили из головы у каждого. До последнего надеялись, что их не отнесут к кулакам. С повозки сквозь слезы все смотрели на бегущего Петьку со Снежком и удаляющуюся родную деревню.

К Кунгуру приехали затемно. На привокзальной площади было столпотворение. Вокруг ходили вооруженные люди в военной форме. Екатерину с ребенком женщины пустили на вокзал. Надо было покормить и перепеленать малыша. Вскоре объявили посадку раскулаченных в вагоны, для чего на первый путь подошел грузовой состав.

Степан и Феня протолкались вперед, заняли места на нарах для всех.

– Родители с маленькими тут сядут, а мы можем на верхние полки забраться, Марии внизу надо остаться маме помогать, – заботливо рассудила Феня.

Степан кивнул головой в знак согласия. Народ вереницей заходил в вагон, торопливо занимая места. Все были семьями. Детей больше, чем взрослых. Постоянно, то с одной, то с другой стороны раздавался детский рев. Привезли на подводах людей с разных сторон, все уже устали.

Подошли старшие и младшие Кругловы, сели на нары.

– Ладно, перегородок нет, так ведь в некоторых окнах стекол нет. Как ребятишек уберечь, да и взрослым сквозняк не в радость, – с заботой о здоровье семьи сказала Екатерина.

– Мария, доставай еды и питья, пока маленько от станции есть свет, пожеваться надо. Там на входе бак видела с питьевой водой. Степан, сходи, в бутылку набери, – дала задания мать.

«Самой надо есть и пить, чтобы было молоко. Чем ребенка кормить?»

– Молодцы, что не у дверей заняли места, там больше сквозняк. Вон конвоиры с обеих сторон и у центральных дверей. Лишнего ничего не говорите, власть не ругайте, услышат – расстреляют, – напомнила мать ребятам, вдруг сами не догадаются.

– Мама, а я домой хочу, зачем мы поехали, дома было хорошо и тепло, – захныкал шестилетний Ванюшка.

– Тише, Ваня, больше так не говори, дяденьки с ружьем услышат и рассердятся, – успокоила его мать.

Съели по яйцу с хлебом, выпили одну бутылку молока на всех. Все понимали, что надо беречь еду, неизвестно, сколько времени будут в пути.

Алексей все еще не отошел от шока «На что семью обрек? Надо уж было отдать в колхоз все. Почему я понадеялся на понимание партячейки. Не кулаки мы, это все знают. Бедные ребята. Хоть бы Иван решился в колхоз вступить, но как ему сообщить? – роились мысли в голове главы семьи. – Я виноват во всем». Он поел немного хлеба и попил воды.

Поезд прогудел, тронулся, вагон затрясло, стало шумно. Несколько детей по вагону заревели.

– Успокойте своих кулачат, а то выброшу в окно, – закричал на весь вагон конвоир.

У солдат была небольшая печка-буржуйка. Тепло в вагоне не задерживалось – стены тонкие и окна худые. Попробовали прилечь на котомки поспать, младший Ильюшка уснул. Екатерина подремала немного. Феня и Степан забрались на верхние нары, взяли под головы свои котомки и уснули. Мария осталась с родителями и маленькими внизу. Так, полусидя-полулежа коротали ночь, не переставая думать горькие думы. «Сколько еще ехать, что ждет впереди?»

Один из мужиков насмелился и спросил солдата:

– Скажи хоть, куда нас везут? Тебе же известно.

– Конечно, знаю. В тайгу, чего вам непонятно. Сейчас до Соликамска на паровозе, а дальше на барже по Каме, пока она не стала. Вот заживете в тайге, не захотели в колхоз добро свое отдать, теперь узнаете, почем фунт лиха. Жадные дурни, – со злорадством ответил конвоир.

На рассвете за окном показалось большое поселение, это была Пермь.

– Хоть бы уж не пересаживали в другой поезд, тут уж сидим. Не таскаться с ребятами да с котомками, – сказал Алексей.