— Ладно, идем. Только прекрати этот спектакль! — жестом подзывает начальника службы безопасности. — Делай что хочешь, но чтобы ни в одной статье не было даже намека на беременность. Головой отвечаешь.

— Понял, Даниил Иосифович.

— И это… Пусть для Катерины принесут еду.

— И шампанское, — поддакиваю.

— Лучше чего-нибудь покрепче. Шампанское тут не поможет, — качая головой смотрит на меня.

— Точно. Двойной спирт и огурец. Беременность она такая.

— Еще слово про беременность, и я… — хватает меня за плечо и резко прижимает к стене.

— Что? Что ты можешь сделать? — вздрагиваю, но взгляд выдерживаю. Блефует, такие, как он только языком чесать горазды.

— Ребенка тебе сделаю. Прямо здесь и сейчас, — цедит, заталкивая меня в комнату с большой кроватью и захлопывая дверь. А после зачем-то начинает расстегивать пиджак.

— Ты чего это, а? По правде?.. — Становится страшновато.

— Супружеский долг...

— У меня долгов нет, не занимала… — двигаюсь по стеночке, подальше от ложа, утопающего в лепестках роз.

— А я тебя не спрашиваю, — ловит за длинный шлейф и дергает на себя. «Костюм», похоже, любит рвать женские юбки. Туфли на шпильке зацепляются за ковровое покрытие и я, не удержавшись, падаю на высокий матрас. Даниил запрыгивает сверху. Тяжелый гад! Если бы не мягкость кровати, меня бы уже придавило.

— А! Спасите-помогите!

— Будешь еще про беременность шутить? — прижимает, не давая шелохнуться.

— Не буду! Отпусти!

— А портить мою репутацию?

— Этого обещать не могу. Слезь с меня! — пытаюсь скинуть его со своей спины.

— Да что за егоза?! А ну, лежи смирно! Мы еще не все обсудили!

— Помогите!

— Помогаю! — отвечает и в следующий момент нахал шлепает меня по заднице! Не больно, но очень обидно! Перестаю дышать от такой наглости.

— Да ты… Да меня даже родители не лупили!

— Потому и выросла такая невоспитанная, — как ни в чем не бывало отвечает нахал.

— Кхм… — сзади кто-то есть. Повернуться не могу, но представляю какая картина предстает перед случайным свидетелем. «Костюм» ослабевает хватку и это позволяет мне извернуться и со всего маха залепить ему по лицу.

Нежданчик.

— Ну и стерва! — рыкает.

— А ты извращенец!

— Даниил Иосифович… я еду принес… мне выйти?

— Не надо. Оставайся. А вот я выйду. С этой ненормальной в одной комнате находиться себе дороже!

Вскакивает и, одернув рубашку, направляется к выходу.

— Не поняла. Ты что, запрешь меня здесь со своим охранником, а сам свалишь?! — кричу в спину.

— То отстань, то останься! Ты уж определись, чего тебе надо.

— Что-то есть расхотелось… Отпусти меня домой.

— Ага. Сейчас. Посиди подумай над своим поведением.

— Я расскажу, что ты меня запер! Всем расскажу!

— Знаешь, что делали с болтливыми людьми в древности?

— Что?

— Отрезали язык. Вов, проследи чтобы «невеста» не сбежала. Если что, сам знаешь, что делать.

— Не хочу! Не надо! — кидаюсь за ним, но дверь захлопывается. Остаюсь с Владимиром наедине. Он не кажется мне весельчаком и настроение на заигрывания и споры тут же пропадает.

— Катерина, как вас по батюшке?

— В-васильевна.

— Катерина Васильевна, вам корзиночку с икрой подать? Или сначала тар-тар из лосося попробуете?

«Безжалостный» охранник старается быть вежливым и обходительным.

— Нет спасибо... Я дома поем, — в той же манере отвечаю.

— Сомневаюсь, что у Даниила Иосифовича есть еда. Да и когда еще вы туда доберетесь…

— У него, может, и нет. Но я к нему и не собираюсь. Владимир, простите, а вас как по батюшке? — помню, что с врагом нужно говорить на его же языке. Чтобы понимать его слабые стороны.

— Можно просто, Вова.

— Вова, отпустите меня, а? Я вчера луковый суп сварила, поем и лягу спать. Обещаю.