…В тот вечер они отмечали день рождения Кубыкина. Отмечали в ресторане: дата подоспела не совсем юбилейная, но с претензиями – тридцать пять лет от роду! Отправной, заздравный тост – немного сумбурный, с затасканными стишатами, типа: «Желаю счастья… и чтоб житейские ненастья…» и подобную шутливую дребедень, – произнесла сама Вера, улыбаясь и чуть краснея и по нечаянности расплескивая шампанское из полного бокала.

Речь же от имени и по поручению друзей пришлось держать Игорю – другому и некому было, ибо в приглашенные как-то странно и прихотливо Кубыкин выбрал только его, да и то случайно. Рестораны Кубыкин не терпел, это Вера уговорила зайти его в увеселительное заведение – хотя бы вдвоем, Кубыкин был к тому же и скуповат на такие путешествия: «Дома-то лучше можно сготовить. Вон у меня мать такие антрекоты жарит. И выпивка дешевле», – ворчал Кубыкин, но поддался тогда на уговоры Веры.

А тут и подвернись Игорь. Кубыкин учился с Игорем в школе в одном классе. Теперь Игорь промышлял какими-то продюсерскими делами, приехал в их город из Москвы, а Кубыкин возьми и позови его в ресторан. Жена у Игоря осталась в Москве, причем это была уже его третья жена.

Вера знала, что дружба Игоря с Кубыкиным развивалась как-то не особенно равномерно. То Кубыкин о нем часто вспоминал, то по полгода не называл его имени.

– Желаю тебе, дружище Кубыкин, – говорил в застолье Игорь (он тоже называл друга по фамилии, а не по имени, тот не обижался) и поднимал рюмку, – чтоб и дальше у тебя все текло по-людски, жена любила, зарплата росла, семейство прибавлялось, а главное – дача, которую ты задумал, строилась не по дням, а по часам!

Кубыкин посмеивался, щурился, разговоры о будущей даче для него были – что маслом по сердцу.

– Мы из одной альма-матер вышли, но к разным результатам пришли, – продолжал Игорь. – Ты, Кубыкин, человек основательный. За тобой как за каменной стеной. Правда, Верочка? А у меня ветер в голове…

Вера кивала – и получалось, что она согласна, что у Игоря ветер в голове, и ей становилось веселее, и оттого она еще больше пьянела.

– Ты, Кубыкин, за жизнь крепко уцепился. За тебя! Ты человек надежный!

Присутствию Игоря Вера в общем-то всегда была рада, слушала весело его застольный треп, к тому же он в силу своей профессии знал множество баек про артистов и уйму всяких сплетен, а стало быть, мог выигрышно поставить себя в обществе. Кубыкин к анекдотам и сплетням и вовсе относился никак. У него в голове в последнее время хорошо помещались только «фундаментные плиты, гвозди, оконные рамы для дачи…» Вера всегда слушала Игоря как бы с неким сладким привкусом, ну вроде бы он и сам киноартист или какая-то знаменитость… В тот вечер ей почему-то особенно нравились байки школьного мужниного приятеля.

В какой-то момент в ресторанном зале наметилось всеобщее оживление: на низкой сцене появились музыканты. Раздались первые настроечные звуки инструментов, в центре зала погасли люстры, вспыхнуло разноцветье «танцевальных» фонарей, и все оделось в необычайные расцветки: фиолет, оранж, зеленоватую синь. Вскоре музыканты повели медленную классическую «Love story».

– Первый танец – для вас! – будто шафер на свадьбе, объявил Игорь. – И музыка самая подходящая для вашей счастливой пары…

Кубыкин сперва, кажется, не понял ритуального характера предложения. Он с немым вопросом посмотрел на приятеля, потом – на Веру, как бы уточняя: что, разве танцевать, да еще первый танец, обязательно? Вера бессловесно пожала плечами, будто ответила: как хочешь.