– Скоро будет обед. Вы прямо с работы, думаю, не возражаете перекусить. За обедом и поговорим. Вика постаралась к нашей встрече.

Пока пили сок и пиво, осмотрели комнату. Сервант с недорогой посудой, бар – холодильник, музыкальный центр, телевизор с видеомагнитофоном, огромный овальный стол в центре комнаты, два кресла, в которых они сидели, несколько стульев. Охранника в комнате не было, панибратства здесь не допускали.

Семен с Зиновием придвинули свои стулья поближе к гостям.

– Скромная обстановка? – спросил Семен, заметив оценивающие взгляды гостей. – Я здесь не живу. Квартиру снимаю для деловых встреч. – Подумав, улыбнулся и прибавил. – И для свиданий. Все это не существенно, впрочем. Гелла говорила, хочу пригласить вас в свою команду в избирательной кампании?

– Сказала. Не совсем представляем свои роли. Выборы еще не назначили и состоятся ли в этом году, вопрос, – начал Вадим разговор, ради которого пришли.

Выборы в первые годы перестройки сыпались друг за другом, и наибольшее число заявок на рекламные видеоролики поступали на государственные каналы, к профессионалам. Участвуя в съемках выборных роликов, Алексей и Вадим набили руку. Работа нравилась возможностью безгранично фантазировать. Но одно дело придумывать и снимать рекламные сюжеты, и совсем другое участие в команде.

– Мне сказали, из любого будничного события, ты сумеешь создать художественное полотно, – обратился Болдин к Алексею.

– Короче, если не очень красиво выразиться, из говна сделать конфетку, – подал голос, молчавший, Зиновий. – В этом нам видится роль режиссера.

Алексей рассмеялся.

– Очень образно определили мою роль. Но если событие, факт, действительно говно, я ничего не сделаю.

– Зиновий имел в виду роль режиссера в общем проведении кампании. Режиссер может оказать неоценимую услугу. Полезнее, чем рекомендации политических имиджмейкеров, – поддержал Зиновия Вадим. – Ты понадобишься при публичных выступлениях, в киносъемках.

В этот момент дверь в комнату бесшумно открылась, и симпатичная девушка вкатила сервировочный столик, заставленный десятком тарелочек с закусками. У наших парней, при виде экстравагантной одежды вошедшей, челюсти отвисли от изумления. На девушке только спереди был легкий фартучек, белые перчатки, на длинных ногах туфли на высоком каблуке. Больше ничего, заметили они, когда служанка повернулась. Она, не обращая ни на кого внимания, переставила тарелки на стол и медленно укатила столик, сверкая голой попой. Двигалась торжественно, величаво несла чистую, без единой родинки, ровную спину, узкую талию, медленно переставляла ноги.

«Такой крале место на подиуме стриптиз – клуба, если не в престижном Доме моделей, а не в прислугах. Любопытно, чем привлек Семен», – подумал Алексей, заинтригованный девушкой нувориша. Как и Вадим, он бывал в разных домах, и у раскрепощенной богемы, и у новых русских, но голой служанки, прислуживающей за столом, встречать не довелось. Заметив смущение гостей, Семен пояснил.

– Ей так удобнее. Поверьте, не моя прихоть. Вероника сама предложила такую форму. Не подумайте, желаю похвастать перед гостями. Как пишут, в модных журналах, голая прислуга – крик моды.

– А как быть мужикам, которые не могут не возбудиться, увидев её? – нарушил затянувшуюся паузу Вадим.

– Учиться контролировать свои инстинкты.

– Удивили, Семен Николаевич, удивили! О причудах новых русских наслышан, но чтобы прислуга ходила нагишом! – оправившись от шока, заговорил Алексей. – Будущего мэра не украсит. И электорат не поймет, если пронюхает.

– Во – первых, себя к новым русским не причисляю, потом, Вероника не вечно будет у меня. Помните, как совсем недавно мы негодовали по поводу живой рекламы на загнивающем Западе? До чего надо довести человека, чтобы согласился стать ходячей рекламой, облачившись в маскарадный костюм обезьяны или медведя, – кричали партийные агитаторы. Сегодня, став новыми хозяевами жизни, они еще страшнее эксплуатируют тех, кого не так давно учили «кодексу строителя коммунизма». Я не уговаривал Веронику. Вы любуетесь мраморными статуями великолепных созданий в музеях, парках Версаля, в Эрмитаже. Воспринимаете нормально. Почему я дома не могу созерцать живую красоту?