– Да речь не о том, хочет ли она еще детей, а о том, планирует ли рожать именно от меня, – Серега скомкал в руках салфетку и сжал ее так, что побелели костяшки пальцев.

Я замолчала, не зная, насколько уместно вообще продолжать этот разговор. Серый тоже молчал, сосредоточенно вертя в руках истерзанную салфетку. Наконец он заговорил, и от каждого его слова я буквально прирастала к стулу.

– Мне, Наташка, повезло встретить женщину, которую я полюбил с первого взгляда и однозначно раз и навсегда. Это и счастье мое, и беда. Беда в том, что я ее люблю, а она меня… Говорит, что тоже любит, но, к сожалению, не только меня. Первые годы нашей жизни все было так хорошо, что даже страшно было: ну нереально же быть таким счастливым! Я скучал, если не видел ее больше часа, мне хотелось, чтобы она ежесекундно была рядом. И сына ее полюбил как родного. Мы строили планы, мечтали о дочке, и у меня просто крышу сносило от счастья.

А недавно я начал замечать, что Аня будто чем-то озабочена. Вроде все хорошо, но глаза у нее постоянно грустные, а то и вовсе на мокром месте. Да и похудела сильно, бледная стала, бессонницей измучилась. Я забеспокоился: может, думаю, болит что, а она скрывает? Нет, говорит, здорова. На работе тоже проблем нет, и в отношении Данилки врачи на позитив настраивали. Я с ума сходил от тревоги и изводил ее вопросами. И вот однажды она не выдержала, разрыдалась и рассказала, что влюбилась без памяти – и это взаимно. Счастливчиком оказался руководитель курсов иностранного языка: Аня решила подтянуть свой английский, записалась в группу, где они и познакомились. В результате, по ее словам, сложилась ситуация, когда оба мужчины, которые есть в ее жизни, ей одинаково дороги, и она не может сделать выбор.

После услышанного у меня словно земля из-под ног ушла. Мы, мужики, все в отношении любимой женщины собственники, и я был уверен, что Аня только моя. А узнав, что это не так, не мог справиться с обидой. Я ведь за нее жизнь готов отдать, а она… Одним словом, настроение было таким, что хоть в петлю лезь. Но мы ведь не одни, у нас Данилка, и я не мог себе позволить дать волю чувствам, чтобы не навредить пацану. Если бы я психанул и хлопнул дверью (а желание сделать именно так на первых порах меня не отпускало), для Данилки навсегда была бы утеряна вера в добро. А стараться расположить ребенка к себе в ущерб его любви к матери я и мысли не допускал: Аня хоть и сделала мне больно, но мать она просто сумасшедшая, сына боготворит.

Ясно, что из этой двусмысленной ситуации все равно нужно выбираться, а не биться в эмоциях. Перемолов свою обиду, я понял, что Ане ничуть не легче, чем мне. Хотя бы потому, что для меня все ясно, а для нее – нет. Понятно же, что ее отношения с преподавателем не интрижка, а действительно нечто серьезное. Я ей тоже совсем не безразличен. Любить сразу двоих – это удовольствие сомнительное. Когда первые эмоции улеглись, Аня попросила меня дать ей возможность разобраться в своих чувствах. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Ты наверняка думаешь сейчас, что я не мужик, а тряпка безвольная. Наверное, со стороны это выглядит именно так. Но я люблю ее и своей жизни без нее и Данилки не представляю. Поэтому готов принять ее условия, лишь бы только она выбрала меня. Если Аня решит остаться со мной, клянусь, что никогда ни словом ее не попрекну. А пока жду, куда вся эта история вырулит. Вот как-то так.

Комментировать услышанное, а уж тем более давать советы в этой ситуации – дело неблагодарное. Я ни разу не видела его жену, но, зная Серегу, понимаю, что он не мог полюбить примитивную особу. Видимо, его избранница просто запуталась в чувствах и сама от этого страдает.