По мнению митрополита Илариона (Алфеева), «любовь к ближнему должна быть мудрой. Она должна быть жертвенной, как любовь Христа, Который возлюбил нас такими, какие мы есть. Она должна приносить радость ближним, а не быть для них “бременем неудобоносимым”. Она должна быть абсолютной, но не должна требовать адекватной любви со стороны ближних. Она не должна вырождаться в ревность, приводить к ссорам и обидам, стеснять свободу ближних, не должна быть эгоистичной, не должна уменьшаться, если не встречает ответа»^>5.

Праведный Иоанн Кронштадтский считал, что любить нужно всякого человека, со всеми его грехами, потому что «грехи грехами, а основа-то в человеке одна – образ Божий… Иногда слабости людей очевидны, когда, например, они бывают злобны, горды, завистливы, жадны. Но помни, что и ты не без зла, а может быть, в тебе его даже больше, чем в других».

Любовь к ближнему служит мерилом любви к Богу: «Кто говорит, что он любит Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин. 4:20). «Кто утверждает, что он – человек верующий и любящий Бога, а ближних своих несправедливо угнетает и преследует, заботясь только о своем собственном благополучии, тот лжец – в том нет истинной любви к Богу, а только одно лицемерие. Особенно это свойственно именно нашему веку, когда многие нисколько не останавливаются перед делами злобы и ненависти, а в то же время не стыдятся заявлять о себе, как о людях верующих и любящих Бога»^>6, – говорит архиепископ Аверкий (Таушев). Преподобный Никон Оптинский считал, что любить надо всякого человека, видя в нем образ Божий, несмотря на его пороки. Нельзя холодностью отстранять от себя людей.

Желание помочь любимому, как правило, тесно связано с жертвенностью. Сегодня желание жертвовать собой в отношениях между людьми практически отсутствует. Мы легко отдаем то, что нам не нужно, но когда приходится что-то «отрывать» от себя – тут как тут просыпается эгоизм, себялюбие. «Это, – по словам о. Владимира Стрельникова, – следствие духовного обнищания народа, ведь способность любить нужно воспитывать с детства. А у нас поганое телевидение убивает любовь, а не взращивает, показывает такие примеры, что душа скорбит и плакать хочется. Говорят, например, что от любви до ненависти один шаг. Речь не о любви идет, а о бешеном эгоизме. Не добился своего и возненавидел»^>7.

Но тут нас подстерегает опасность: жертвенность вполне возможна и при отсутствии любви к ближнему. Ведь жертвуя чем-то ради ближнего, отдавая ему свои силы, время, чувства, мы со временем начинаем любить в нем именно этот свой вклад, себя самого в любимом человеке. А что же это, как не эгоизм и самолюбие?

«Попадая в трудную ситуацию, человек сдает экзамены, – говорил старец Паисий Святогорец. – Действительная любовь, жертвенность проявляются в такие минуты. Когда мы говорим, что у кого-то есть жертвенность, мы имеем в виду то, что во время опасности он не берет в расчет себя и думает о других. Ведь и пословица говорит: “Друг познается в беде”. Если бы, Боже упаси, сейчас, например, начали падать бомбы, то стало бы ясно, кто думает о других и кто – о самом себе. Но тот, кто приучился думать лишь о себе, в трудную минуту тоже будет думать о себе, и Бог об этом человеке думать не станет. Если же кто-то заранее учится думать не о себе, но о других, то и во время опасности он тоже подумает о других. Тогда станет видно, в ком есть действительная жертвенность, а в ком – самолюбие.

Я помню, что в армии у всех нас была одна общая цель. Старался и я, но жертвенностью обладали и другие независимо от того, веровали они в иную жизнь или нет. “Зачем умирать этому человеку, он ведь глава семьи”, – говорили они и сами шли на опасное задание. Та жертва, на которую шли эти люди, имела цену большую, чем та, на которую шел человек верующий.