И вот однажды вечером Илья появился снова. Настя почувствовала его присутствие ещё до того, как увидела. Он вошёл в бар с журналом под мышкой. Осмотрелся по сторонам и прямиком направился к ней:

– Можно тебя на минутку?

Настя поднялась, осветив его приветливой улыбкой.

– Давай сядем за этот столик в углу, там как раз освобождается место, – предложил Илья, пропуская её вперёд.

Это было местечко, сокрытое от любопытных взоров декоративным столбом с афишами прошлых лет. Здесь было приятно уединиться и потолковать о делах.

Волнение напомнило о себе с новой силой, и пытаясь урезонить смятение, она села рядом. Илья казался спокойным и безмятежным, а в глазах его читалась радость от встречи. Знакомый запах одеколона, горьковато-сладкий, окутывал и пьянил, возвращал к первым минутам близости.

– Ну что, беглянка, как дела? Что же ты свой номер телефона не оставила? – поинтересовался Илья, нежно глядя ей в глаза и одновременно коря взглядом.

Не желая выдать смятение, она старалась подыскать подходящий ответ и взяла шутливую ноту:

– Ведь ты знаешь место прописки.

– Знаю. Только первые дни после того, как мы расстались, тебя здесь не было. Потом я уезжал в командировку.

«Значит, его чувства ко мне не изменились», – моментально воспряла духом Настя и, собравшись с мыслями, поинтересовалась:

– Куда ты уезжал?

– В Германию.

– Правда, что у них там во всём царит полный порядок?

– Правда.

– Но войну всё равно проиграли, – небеспричинно захотелось ей бросить камень в огород этой нации.

Помедлив несколько минут в раздумье, Илья ответил твёрдым и уверенным голосом:

– Проиграли. Однако с ними легко вести бизнес.

«Да уж»! – подумала Настя, вспоминая Дитриха.

– Как ты? – торопился сменить тему Илья. – Я всё время о тебе думал.

Чуткое ухо души уловило искренность. Его слова звучали так отрадно. От них кружилась голова, и всё остальное теряло смысл.

– И я о тебе думала, – незаметно слетела с неё маска.

Между ними снова пробежала такая знакомая искорка, и теперь уже не одна, а целый фейерверк радости и нежности.

– Уйдём отсюда, так хочется остаться с тобой наедине. Ты моя гавань, моя отдушина, – сказал Илья, придвигаясь поближе к ней. Он смотрел на неё взглядом, полным желания и нежности.

– Как часто ты в этом нуждаешься? – не удержалась от вопроса Настя, выдавая тем самым свою неуверенность. И тут же спохватилась нелепости такой трактовки. Это было похоже на допрос, проводить который было просто не тактично.

– Не знаю. Жаль, что постоянно вмешивается бизнес, поездки, личные разборки, – приятным и задумчивым голосом ответил Илья. Он поднял на неё глаза, в которых была боль и противоречивость чувств.

– Ты расстался с женой?

– Мы умерли друг в друге.

– Как поэтично ты выражаешься! Угадываю в тебе поклонника этой музы.

Илья добродушно улыбнулся:

– Нельзя допустить, чтобы проза жизни нас раздавила. Ты, Настя, тоже совсем другая, чем большинство барышень в этом баре. Ходишь по краешку, но не соскальзываешь.

– Главное, чтобы не пытались столкнуть, – пошутила Настя.

Заподозрив, что у Ильи сложились неверные представления о внутренних качествах её коллег, Настя продолжила с добродушной улыбкой в глазах:

– Спасибо, Илья. Знаешь, многим здешним девушкам присуща элементарная человеческая порядочность. Одни зарабатывают для того, чтобы дать детям хорошее образование. Другие – чтобы подкормить целую стаю бедных родственников. (И вспомнила, что уже завтра обещала старшей сестре выслать деньги для первого взноса на покупку квартиры). Лишь единицы рьяно стремятся к богатству и власти, чтобы заглотить побольше.