– Прикинь, я заказал себе самый дорогой «Убер»! И мне открыли дверь! Надо всегда ездить на самом дорогом «Убере»!

Жених прибыл домой в превосходном настроении. Он сообщил, что любит меня, любит кота, любит жизнь и не уехать ли нам всем жить в Гоа? На то, чтобы успокоить его и уложить наконец спать (кот был очень недоволен, когда его согнали с подушки), ушло около часа. Заснули мы где-то в полшестого. А уже в 7:30 в дверь бился курьер со свадебным букетом.

Жених был настроен не так оптимистично, как два часа назад. С мрачным лицом он добрел до кухни и воссоединился с краном. Какой уж тут Гоа, добраться бы до Богородского ЗАГСа. В итоге на нашей свадьбе – на которой, кстати, никого, кроме нас двоих, не было – муж был в стильных темных очках с решительно сжатой челюстью. Иногда похмелье украшает.

Егор выслушал эту историю и лукаво прокомментировал: «Эх, вышла замуж за алкоголика». Я не нашлась, что ответить человеку, рыскающему по Мадриду в поисках женщины, с которой он еще не успел изменить матери своих четырех детей. Я молча пошла к отелю.

– Не пригласишь меня подняться? – отчаянно крикнул мне вслед Егор.

Н-да. Если Егор будет продолжать и дальше действовать в том же духе, ему действительно стоит опасаться за сохранность собственного пениса. И это признаю даже я: человек, который категорически против любого вида физического и морального насилия.

Образование коры больших полушарий, располагающееся позади теменной и височной долей. Здесь находится зрительная кора, обеспечивающая восприятие зрительной информации. В этой части книги – истории про внешность.

– Я животное?

– Нет.

– Я сказочный персонаж?

– Да.

– Женского пола?

– Да.

– Я русалка?

– Нет.

– Маш, хватит, дай другим поиграть.

Пожимаю плечами и делаю глоток вина. Не очень-то и хотелось. Очередь доходит до Степы.

– Я мужчина?

– Да.

На лбу у Степы стикер, на котором написано «Фрэнк Синатра». Я придумала. Он никогда не догадается.

– Я музыкант?

– Да.

– Я Фрэнк Синатра?

– Да.

Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о?!

Мы собрались в квартире коллеги странным рабочим составом. Она решила пригласить тех, «с кем реально общается», а не всех подряд из вежливости. Оказалось, что те, с кем она реально общается, не общаются друг с другом. Из нашей редакции есть только я, Степа и Рита и ее муж. Формально муж не из нашей редакции, но к нам он явно имеет больше отношения, чем к программистам.

Степа отклеивает стикер и победоносно смотрит на надпись «Фрэнк Синатра». Ну и ладно, зато до меня быстрее очередь дойдет. Я делаю еще глоток и, чтобы как-то себя развлечь (все угадывают, Винни Пух ли программист, с которым я не знакома), оглядываюсь.

Я сижу на низком кресле, неудобно подогнув ноги. Издалека кресло казалось обманчиво комфортным, не зря я рванула к нему через всю комнату с воплем «Кресло мое!» Теперь жалею о своей пылкости. Рита поступила мудрее: она села на ручку кресла. Это позволило ей небрежно облокотиться на левую руку, откинуться назад и вытянуть ноги в блестящих фиолетовых колготках (программисты уже полчаса пытаются взглядами отгадать код ее ног).

Я же сижу в ногах у Риты, как ручной гномик. Неудивительно, что это уже третий мой бокал вина за вечер. Кажется, я дошла до той стадии опьянения, когда обычные вещи кажутся многозначительными.

Вот, например, этот шар с предсказаниями, которым нас веселила коллега до игры. Так ли он невинен, как кажется? А что, если он и правда может предсказывать будущее? Тянусь за шаром. Задаю про себя (надеюсь, по крайней мере, что про себя, а не вслух) вопрос: «Можно ли тебе верить, шар?» Встряхиваю. На экране появляется ответ: «Забудь об этом». Осторожно кладу шар на место.