Утром, бледен, встревожен и нездоров,
Похмелится росой и не будет знать,
Через сколько ему повезёт опять
Отрешиться от мыслей и спать без снов.
Подземка
Подземка, словно крот, почти слепа —
В знакомых норах день за днём змеится…
В столичных недрах – хмурая толпа
С привычным безразличием на лицах.
Наушники, мобильный и планшет —
И можно под землёй всю жизнь скитаться,
Заполнив шумом пустоту в душе
И прозябая в переходах станций.
Подземный мир в тиски зажмёт людей,
Но теснота не заменяет близость.
Легко забыть в привычной суете:
Чтоб ближе стать – не требуется виза.
Провинциалка – улыбнусь толпе!
Но мир отпрянет, как от прокажённой.
И покажусь Дюймовочкой себе,
Которую кроту отдали в жёны.
Земной
Дождливый день дрожит на проводах,
Бежит вода по тротуарным руслам…
Ты в городе, до боли захолустном,
Встречаешь осень с жизнью не в ладах.
Промозглый ветер северных широт
Приносит запах соли и свободы.
В тебе живёт моряк седобородый,
Но якорь спит на дне твоих свобод.
Уходят вдаль чужие корабли —
Здесь сухопутным некуда стремиться.
А ты в своей распахнутой темнице
Живёшь, заняв клочок сырой земли.
Над городом плывёт солёный дым…
Но ты, однажды выбравшись на сушу,
Не сможешь эволюцию нарушить
И навсегда останешься земным.
Билет
Острый месяц на исходе лета
Косит перезрелых звёзд колосья.
И, слегка поскрипывая осью,
Медленно вращается планета.
По ночной распахнутой дороге
Катятся созвездий вереницы…
Если людям есть куда стремиться,
Значит, кто-то будет ждать в итоге?
Верстовыми звёздными столбами
Млечный тракт расчерчен и размечен.
Но когда платить за вёрсты нечем,
На Земле становимся рабами.
И живём, старея постепенно.
И планету тянем, как телегу…
А ведь жизнь даётся человеку
С проездным билетом по Вселенной.
Скрипач
Худой скрипач – не молод и не стар —
Одетый в тонкий плащ не по погоде,
На грязный пол в подземном переходе
Положит рваный кожаный футляр.
Возьмёт смычок покорная рука,
Как будто по чужой – великой – воле.
И зазвучат прошедшие века,
Уложенные гением в триоли.
И лёгким мановением смычка
Подземный мир перелистнёт столетья.
И кажется, что девушку в берете
На танец пригласит студент в очках…
Но людям дела нет до скрипача,
Наполнившего светом город хмурый.
И только ангел с правого плеча
Слетит в футляр потрёпанной купюрой.
Угол
Каждому нужен угол.
Место под солнцем. Дом.
В обществе пёстрых кукол
Веришь в него с трудом.
Чувствуешь – слишком лживый
Нынче пошёл народ:
Куклы хотят наживы.
Или же – кукловод?
Кто верховодит ими?
Кто назначает путь?
Все мы погрязли в гриме…
Сможем ли продохнуть?
Люди иной закваски —
Редкие типажи…
Где-то внутри, под маской,
Хочется просто жить:
Лишь отыскать бы где-то
Угол, обитель, кров…
Только кругла планета —
Нет у неё углов.
«Сентябрит за окном кареглазая девочка Осень…»
Сентябрит за окном кареглазая девочка Осень:
Золотые браслеты висят на запястьях ветвей
И звенят на ветру, на листву непохожие вовсе,
Наполняя дыхание ветра тоскою своей.
Только в платье льняном с каждым днём всё заметней прорехи —
Их пытается сшить по ночам белой ниткой звезда…
Осень смотрит устало на тёмные, мутные реки,
В них бросая монетки, чтоб снова вернуться сюда.
И опять сентябрит, и дождит, и слегка лихорадит,
И горит на кострах, словно ведьма в былые века…
Бесприютной душе затеряться легко в листопаде,
Пряча боль под зонтом и в объятиях дождевика.
Предрассветный туман нежно кутает Осени плечи,
Поклоняясь, как раб, сумасбродной своей госпоже…
Но, богатства раздав, ей платить за иллюзии нечем,
И прорехи души не зашить даже звёздам уже.
Караван
Собаки лают… Караван
Идёт по выбранной дороге.
Всё в этом шуме – сплетни, склоки —
Измелют жизни жернова.