– Может, в мужском монастыре что подскажут? Это там, – она показала рукой в сторону, – километра три отсюда.

Женщины не стали больше утомлять её расспросами, помолились, поставили свечи и настроились идти дальше. Анет вышла на улицу в необычайной благости. Она посмотрела на утреннее небо и… расплакалась.

– Я счастлива, Вероника Павловна. Как же любит нас всех Господь, раз посылает нам столько величия в красоте небес, столько великолепия, что мы можем чувствовать Его бесконечную любовь и покровительство.

Солнце близилось к закату, когда путешественницы добрались до монастыря. Первым, кого они увидели на территории, оказался отец Серафим. Он проводил странниц в трапезную, усадил за стол и, радушно угощая травяным чаем, вёл беседу ладную да размеренную. Когда выяснилось, что ищут они тот самый храм в селении С, где до принятия монашества, много лет назад, ладил он службу добрые пять лет, с тоской произнёс: «Селение то давно уж оспа выкосила, упокой, Господи, их души. Выжившие прихожане в другие места перебрались. А храм, слава Богу, стоит, как и раньше! И дверь открыта, да молиться некому. За эти годы и дорога заросла почти, да ничего, сам вас выведу». Расспросил, кто они и откуда и чем именно этот храм так их заинтересовал, что решились на столь долгий путь. Женщины рассказали о письме, поведали, как сложились их судьбы. Отец Серафим молчал, слушал, иногда хитро улыбаясь и кивая головой, и через некоторое время сказал: «Будет у вас, девоньки, много открытий радостных, только не думайте убиваться, когда поворот настанет, должно так. А ещё знайте, что судьбы ваши переплетены, многие жизни вели вы друг друга разными тропами, и каждый раз свет и любовь освящали тот путь, а потому и ладно вам вместе, и благостно. Знаю, расстанетесь вы однажды, но не корите судьбу за это. Дар, что получите, будет вам отрадой для сердца и утешением в минуты тягостные, – старец задумался, вдаль глядя, и добавил: – Будет ответ по делам вашим да по совести, а нести свой крест каждая будет смиренно и радостно».

Когда произносил слова старец, мурашки бегали по телу. Обе ясно чувствовали: эта встреча неслучайна. Значит, поездка по зову сердца – верное решение, которое непременно откроет двери таинственной подсказки свыше.

Знакомство с отцом Серафимом на долгие годы станет маяком света в жизни не только Вероники Павловны, но и Анет, о чём тогда она ещё не знала.

Храм Андрея Первозванного оказался довольно далеко, у речки. Место живописное, на возвышенности, среди сосен и дубов. Небольшое строение из брёвен, окрашенное в светло-коричневый цвет, утопало в зелени, выдавая себя лишь золотым крестом. Это было настоящее произведение искусства: и резные наличники на окнах и дверях, и резные перила, и дверь под аркой, через которую они вошли на территорию, создавали особую притягательность и теплоту.

Вероника Павловна с удивлением отметила, что всё здесь благоухало любовью, чистотой и красотой: и уютный дворик, и скамейки, и стол в небольшом ухоженном саду.

Торжественности добавлял и безупречно белый платок на голове Вероники Павловны, весьма уставшей, но воодушевлённой встречей со старцем. Последний, едва они вошли во двор, поклонился, перекрестился и был таков. Анет села на скамью возле храма и грустно посмотрела ему вслед. Кажется, в глубине души, она уже мечтала о новой встрече с отцом Серафимом.

– Невероятный человек, – вымолвила она, – грустно расставаться, но приходится.

Вероника Павловна вздохнула:

– По-моему, он остался с нами, в наших сердцах, укрепив в них надежду и веру. Знаешь, милое дитя, я встречала в своей жизни разных людей. Но сейчас, невольно подводя итоги прожитой жизни, ярко в памяти всплывают лишь некоторые из них. И эти некоторые, несли свет поистине прекрасный. Они делали это легко и естественно, а во мне порой бушевали безумные бури и протесты, но позже, сад моей души зеленел и благоухал новыми цветами. Очевидно, что и батюшка Серафим теперь стал для меня таким человеком.