Жорж всегда молчал. Размышлял всегда молча, и никто не мог угадать, о чем он думает. Также молча он выслушивал других, а потом коротко комментировал: «Какая подлость!», или «Вот здорово!», или «Какой дурак!». В своих комментариях он был немногословен и не объяснял, почему или как произошло это. Он втискивал всю свою речь в эти немногочисленные простые слова, а в минуты возбуждения обычно доставал сигарету без фильтра и закуривал с величайшим спокойствием без тени напряжения. Ален же без конца говорил и все выбалтывал. К примеру, я ничего не знал о Жорже, кроме того, что он – вор и два года сидел в тюрьме в Париже. А вот Ален говорил обо всем – о том, что было и чего не было – подкрепляя свои слова несколькими фотографиями на паспорт, которые вытаскивал из кармана. Жорж молча взирал на все это, кривился, цедил сквозь зубы: «Какой дурак!», вынимал сигарету без фильтра, чаще всего «Салтас» и закуривал ее с величайшим спокойствием, которое впечатляло тех, кто видел его. Иногда Ален говорил о себе, что он уже на самом пороге мечты.