Может быть, потом.

Мадлен ещё немного вспоминала проклятущего хромого принца… а потом уснула.

9. 8. По-родственному

Жиль очень любил бывать в кабинете зятя-маршала — потому что это был не кабинет, а прямо райский уголок. В углу стояло апельсиновое дерево в кадке — его привезли из далёких южных земель. На дереве обычно восседала пара больших ярких попугаев — они умели разговаривать и время от времени выдавали что-нибудь необыкновенно смешное. Мужик, Жако, ругался, как заправский сапожник, а дама, Кара, пищала, охала и фыркала, как светская красотка. А ещё они летали по дворцу, нещадно подслушивали и потом повторяли всё это хозяину на разные голоса. На вопрос — зачем тебе эти болтливые холеры, зять только вздохнул и сказал: сначала, мол, понравились, а теперь куда их уже, паразитов? Паразиты при этом садились к нему на плечи, нежно тюкали клювами и говорили что-то вроде «Годфри хороший». Впрочем, маршал не оставался в долгу, и об обитавшем в доме Жиля его милости Котальдо, магически выведенном звере породы кошачьих, тоже отзывался весьма по-военному.

Вот и сейчас попугаи сидели на плечах хозяина, под деревом журчал небольшой фонтан — сестрица Катрин как-то заколдовала воду, что она всё время лилась на лопасти маленькой мельницы, на столе стоял графин с крепкой настойкой и стаканы, и лежала карта.

— Ты не боишься обсуждать при них государственные дела? — усмехнулся Жиль.

— Не боюсь, это они пусть боятся болтать, где не пристало, шеи сверну, если узнаю, — маршал Годфруа почесал клюв сначала мужику, потом барышне. — Ты же не боишься, что твой огромный кот выйдет погулять и задерёт вместо крысы какого-нибудь ценного придворного нашего с тобой величества? Ладно, к делу. Катрин рассказала, что ты придумал стоящую штуку, но расскажешь о ней сам.

Маршал разлил настойку по стаканам и пододвинул поближе к Жилю тарелку с полупрозрачными ломтиками вяленого мяса и кусочками копчёного сыра.

Идея магической стражи и магической связи была совершенно не нова, но там, где её удавалось внедрить в повседневность, поддерживать порядок в государстве было намного проще. Жиль встречал подобное — достаточно далеко отсюда, и изумлялся, почему эта простая мысль до сих пор не пришла в голову здесь никому толковому, а толковых вообще хватало.

— И где же мы найдём столько магов невысокой силы для этого дела, несомненно, благого? — поинтересовался зять.

— Думаю, найдём, потому что вообще магов больше, чем принято считать. Просто не все знают о себе, что они маги, и не все готовы этот факт открыто признать. Вот всех ли магов в своих владениях ты знаешь?

— Не уверен, — кивнул Годфри. — Я, конечно, давно уже велел докладывать обо всех магически одарённых детях, и всех их отправляю учиться, а потом беру на службу, но — и я сомневаюсь, что знаю обо всех, и далеко не все сеньоры вообще готовы вести учёт людей в своих владениях.

— Как же они тогда подати-то собирают, — усмехнулся Жиль.

— Как-то, очевидно, собирают. Я не лезу в дела нашего финансового ведомства, и полагаю, что кардинал Тальер способен с ним справиться без помощи армии. Впрочем, говорят, что казна переживает не лучшие времена.

— Ещё бы — и королевство переживает не лучшие времена. Почему никто до сих пор не придавил принца Марша? Без головы его армия развалится достаточно быстро.

— Займись, — вздохнул родич, подливая настойки. — Если ты думаешь, что у королевства одна голова, и та разумная — увы, я тебя разочарую. Мадам Екатерина, несмотря на весь свой ум, женщина, и не все готовы воспринимать её всерьёз. А его величество неспособен сам спланировать даже собственный день. Поэтому — что есть и как есть. Но если ты расскажешь её величеству о своей идее, да с интересными примерами, как ты можешь, возможно, она и согласится на тотальный пересчёт всех магически одарённых подданных. Если поймёт, какая от того может быть польза. Лично ей и укреплению династии.