Кузнецов смотрит на меня с подозрением.

— И что тебя так рассмешило?

— Ничего.

Он, кажется, не верит, но тему не развивает, спрашивает:

— И какие у тебя теперь планы, Танчик? Будешь ждать, пока Серега тебе еще что-то скажет, или вернемся к переговорам?

Я с сожалением кошусь на мохнатую спину Борисовича.

— Я думаю, надо подождать, пока он протрезвеет.

Кузнецов набычивается.

— Это ты на что сейчас намекаешь? Кому тут надо протрезветь? Сереге? Да он вообще не пьет, если только стопку пропустит по праздникам — и все. Он просто устал, пахал без выходных две недели подряд.

Я демонстративно потягиваю носом:

— Ага, воздух тут пропах усталостью.

Кузнецов тоже принюхивается, а потом расплывается в улыбке:

— Да это мы просто бутылку настойки от ревматизма случайно грохнули. Стекла я собрал и выкинул, а запах пока не выветрился.

Наконец-то передо мной вырисовывается картина происходящего. Два мужика перепили и почему-то вместо того, чтобы вызвать девочек, вызвали меня. Наверное, плотские радости им уже наскучили, хочется чего-то позабористей. А я что? Я ничего. Я могу и подыграть немного. В конце концов, даже интересно, что там в мозгу этих ушибленных богачей родилось.

— Ладно, — говорю я Кузнецову, — пойдемте обсуждать условия сотрудничества. Уговорили.

Он потирает руки.

— Ну наконец-то! А я уж думал для налаживания взаимопонимания тебе массаж предложить. Я хорошо массаж делаю. Особенно баночный.

— Пойдемте, господин Кузнецов.

— Для тебя просто Вася, — говорит он с щедрым видом.

Мы выбираемся из подвала. Я двигаю в сторону гостиной, но Кузнецов хватает меня под локоть.

— Не туда.

— Разве?

— На кухню пошли. Лучше всего обсуждать дела за чашкой чая.

При слове «кухня» мой живот издает протяжное урчание — предатель!

Кухня в усадьбе Кузнецова размером с мою однушку. Тут есть куча разной техники, сотня шкафчиков и длинный стол. Кузнецов усаживает меня за него, а потом шагает к двустворчатому холодильнику.

— Ты с чем чай предпочитаешь пить?

— С лимоном, — говорю я.

— Хорошо. У меня как раз есть лимон

Он ставит передо мной огромное блюдо с мясной нарезкой. Среди кусочков разных колбас и карбонада виднеется несколько лимонных долек. До того, как я успеваю придумать остроту насчет этой тарелки, рядом с ней появляется чашка с булочками и несколько мисок с салатами. А следом Кузнецов притаскивает блюда с фруктами и овощами.

— А чай? — напоминаю я.

— Да ну его! У меня есть кое-что получше, — Кузнецов ставит передо мной графин с чем-то коричневым.

— Что это?

— Компот. Из сухофруктов, — Кузнецов подозрительно скалится. Он разливает коричневую жидкость по двум бокалам и один из них придвигает мне. — Попробуй, тебе понравится.

Я киваю, но решаю этот его компот не пить. Еще не хватало обнаружить себя через пару часов в обнимку с веником рядом с Борисовичем. Его воинственная Катька пугает меня до чертиков, да и за деловую репутацию тревожно.

— Выкладывайте, — говорю я Кузнецову, придвигая к себе блюдо с мясной нарезкой. — Что вы хотите от меня?

— Хочу, чтобы ты нашла мне жену. Хорошую.

— А подробней?

Он разваливается на стуле и мечтательно возводит глаза к потолку.

— О, я совсем не привередлив. Мне нужна здоровая, красивая девушка с кротким нравом. Главное, чтобы она любила детей. И была не старше двадцати одного года.

Я закашливаюсь, на глаза наворачиваются слезы. Кузнецов не остается в стороне — ответственно лупит меня по спине с обеспокоенным лицом. Рука у него тяжелая, так что я быстро прихожу в чувства.

Кузнецов подносит мне бокал со своим варевом. Потеряв бдительность, я делаю пару глотков. На вкус жидкость и правда обыкновенный компот из кураги — зря я надумала всякого. Хотя моя нервозность вполне объяснима: такой сумасшедшей ночки у меня отродясь не случалось.