Упираюсь ладонями в мужскую грудь, и Павел расцепляет руки. Получив свободу, глубоко, до боли в лёгких, вдыхаю. Но поднять взгляд и посмотреть в глаза Бессонова, я не готова. Не хочу, чтобы он заметил моё… разочарование?

– Мне пора, – произношу, прикладывая немало усилий, чтобы голос звучал ровно. – Я не смогу завтра приехать. Если что-то будет нужно… вот моя визитка, – непослушными пальцами достаю из сумочки глянцевый пластик и протягиваю Бессонову. – Лучше напиши, или отправь голосовое сообщение, чтобы я не пропустила.

Павел помогает мне встать.

– Я провожу.

– Не… – голос не слушается. В горле пересыхает, и мне приходится сглотнуть. – Не нужно.

– Нужно.

Вот зачем он всё усложняет? Попрощались, разошлись и сделали вид, что ничего не было. Ведь, по сути, ничего и не было. Это просто жизнь на секунду замерла как в стоп-кадре, показывая то, что невооружённым глазом не заметишь.

По коридору и мимо медицинского поста мы проходим молча, но стоит только выйти в фойе к лифтам, как Павел ловит меня за руку и поворачивает к себе.

– Наташа… – выдыхает моё имя, и неконтролируемое волнение скользит вдоль позвоночника, снова выводя меня из равновесия.

Это неправильно – испытывать такое притяжение к совершенно незнакомому человеку.

– Не нужно, Павел, – отрезаю холодным тоном.

– Что не нужно? – спрашивает, и мне хочется завыть от бессилия.

Господи, ну почему он не сделает так, как его просят?! Сказали: не нужно. Значит – не делай, оставь в покое, а не задавай вопросы, на которые я сама не знаю ответа.

– Всё не нужно.

– А всё – это что?

Да он сейчас специально издевается надо мной?! Впиваюсь взглядом в мужское лицо, ища в нём хоть намёк, что подтвердит мои догадки, но Павел абсолютно серьёзен.

Что ж, вынуждена признать, Бессонов обладает удивительной способностью вскрывать то, что, как я считала, смогла надёжно спрятать.

Несколько секунд я смотрю на красивое лицо своего соседа и понимаю, что это «дело» мне не выиграть.

– Я приношу ещё раз свои извинения за свой поступок. Если возникнуть проблемы или какие-то сложности, я готова оплатить любое лечение и ответить за свои действия. Если с твоим здоровьем всё в порядке, то я бы хотела минимизировать контакты, – ставлю жирную точку на том, чего быть просто не может.

Всё. Я сделала это. Осталось уйти и не показать, каких усилий мне это стоило.

– Поправляйтесь, Павел, – желаю скорейшего выздоровления и нажимаю кнопку вызова лифта.

– Выздоравливай, – исправляет меня Бессонов.

– Что? – не совсем понимаю, о чём он говорит.

– Поправляться мне не нужно. С лишним весом очень сложно бороться.

Совершенно не понимаю, причём здесь лишний вес и у кого. Как бы мне ни хотелось отрицать, но у Павла безупречная фигура.

– Хорошо, – соглашаюсь, чтобы просто закончить этот непонятный диалог. – Выздоравливай.

– Для этого мне нужно лечение.

– Какое? – отзываюсь на просьбу, злясь на себя, что не могу уловить нить разговора, и уже хочу достать блокнот, чтобы записать всё необходимое.

– Вот это… – поднимает моё лицо и притягивает к себе.

И прежде, чем я успеваю о чём-то подумать или спросить, накрывает мои губы своими.

19. Глава 19

– Больше так не делай, – произношу, стараясь унять непослушное сердце, и поджимаю губы.

– Почему? Ты была не против, – озвучивает очевидное. А ведь мог бы и промолчать, но не сделал этого.

Вообще-то я против. Ещё как против, но… Поднимаю взгляд на мужчину и встречаюсь с тёмными, как ночь, глазами.

– Я так понимаю, что медицинское лечение тебе не требуется.

– Против восстановительной терапии возражать я не буду, – без тени насмешки.

Нет, ну не нахал ли?!