– Ничего. Мы познакомились. Он потом куда-то уехал. Это мне баба Тася сказала, когда я ей за молоком ходил. Для котика. Помнишь?

Котика и молоко я помню. А вот этого друга Пашу… Я до сих пор не могу простить себя за такое упущение.

Скорая заезжает на территорию БСМП, и мне приходится искать место для парковки. Прошу сына никуда не выходить и никому не открывать двери, пока я не вернусь, и отключаю звонок. Ставлю машину на сигнализацию и иду в сторону приёмного отделения. С огромным трудом открываю массивную железную дверь и вхожу в здание. В фойе почти никого нет, и я сразу же натыкаюсь на своего соседа, о существовании которого я вроде знала, и в то же время не знала, и фельдшера скорой.

– Он уже собрался сбежать, – жалуется она на пациента, многозначительно показывая интонацией, что думает о мужчинах в целом.

– Не сбежит, – успокаиваю женщину и смотрю на своего горе-соседа. – Надеюсь, – добавляю, встречаясь с горящим мужским взглядом.

Опять он за своё. А я уже решила, что разумности в нём больше, чем показалось на первый взгляд. Но, видимо, всё-таки ошиблась.

Однако Павел, несмотря на мою невозмутимость, берёт меня под локоть, и отводит в сторону.

– Я сказал, что мы упали с дивана, когда занимались сексом, и я ударился головой о столик, – произносит заговорщическим шёпотом.

15. Глава 15

Павел

Мама рассказывала, что в садике я был очень влюбчивым. Я постоянно таскал из дома конфеты то Маше, то Соне, то Алисе, то Полине, то Еве. Девочек в садике я менял чаще, чем носки и шорты. А чистых комплектов одежды мама всегда оставляла с большим запасом.

«Ох, и Дон Жуан у вас растёт», – жаловалась маме моя воспитательница.

В школе я стал более «разборчив». Тут даже я помню, что с первого по четвёртый класс мне нравилась одна девочка – Аня. Я был твёрдо уверен, что это «любовь навсегда», но в начале пятого класса мой интерес внезапно иссяк. Аня за лето сильно вытянулась, став выше меня почти на полголовы, и нежные чувства к «великанше» быстро пропали.

В старших классах место девочек в моём сердце и голове заняла информатика. Любовь к этой даме отнимала всё свободное время, но и результат на экзаменах оказался выше, чем ожидал я сам.

Однако, посещая занятия по профориентации, я так загорелся профессией пилота, что карьера программиста отошла на задний план. Небо манило всё сильнее, и я не представлял себе жизни на земле. Только моя мечта оказалась несбыточной: долгое сидение за компьютером сильно сказалось на зрении, и медицинскую комиссию я не прошёл.

Вполне закономерно, что я женился на стюардессе. Вероника, как фрагмент мечты, казалась воплощением идеала. Пока этот идеал не рухнул на землю, а его обломки долго догорали в моём сердце.

Приехав на новое место, я не спешил заводить новые отношения. Сложно сказать почему. Наверное, глядя на семью своего друга, в гостях у которого я проводил практически все выходные, я видел, какие нежные чувства связывают его с супругой. Гармоничные, доверительные отношения и именно любовь я замечал в их взглядах, жестах, словах, обращённых друг другу. Наверное, это именно то, что я не смог получить от брака, и что так старательно пытался вычеркнуть после него.

Мельниковы просто созданы друг для друга, или повенчаны небесами, как сказал как-то Богдан. Они, сами того не подозревая, затронули в моей душе те струны, которые, как я думал, оборвал навсегда. Видимо, мне тоже захотелось найти своё седьмое небо. Чистое, голубое, бескрайнее. Поэтому новые коллеги оставались просто коллегами, а новые встречи как-то не случались. Если, конечно, не считать сегодняшнего.