– Вот, я во двор забежала, набрала. Кружку у тети Светы попросила. Пей давай! Ну!

Смерть откладывалась. И пришлось снова открыть глаза. А я и не заметил, как она умчалась куда-то и снова вернулась. Быстрая какая… Всегда такой была. Пить? Хорошо, пьем. Прохладная вода немного успокоила боль и тошноту. И вкус… Я медленно отпил ещё несколько глотков. Из дворового крана набирала, в квартирах привкус иной. Девушка терпеливо ждёт, пока допью и открою глаза, она видит, что загадочный приступ проходит. Она ждёт. А я упорно зову ее 'девушкой' . Словно мы не знакомы, словно она случайно пробегала мимо, направляясь в шумящую поблизости, наискосок через дорогу школу. Словно она случайно заметила меня, уже падающего, и, разумеется, поспешила на помощь. И все. Сейчас я посижу, отойду. Поблагодарю. И мы разбежимся. Навсегда. Возможно, обменявшись именами и телефонами. Чтобы забыть их к концу дня. Словно мы не вместе уже несколько долгих и прекрасных лет, с шестого класса. И не было сначала наивной детской дружбы, а потом, когда мы перестали быть детьми… Не было… Не было… Не было… Перед мысленным взором помимо воли пронеслась череда картин. Это не 'девушка' сидит рядом, положив маленькую крепкую ладонь мне на плечо. Не 'девушка' . Это… Я произнес ее имя. Короткое, придуманное мной для нее. Хотел про себя. И не сумел. Она услышала. Подалась ближе, я почувствовал тепло ее дыхания.

– Ну что, ты уже как? Лучше?

Я медленно отпил еще, прислушался к ощущениям. Тяну время, пока есть предлог. Да, лучше. Глухая боль осталась, но виски больше не рвет, тошнота отступила. И я понял, что это было и почему. Что за сверла упорно пытались пробить тонкую кость висков. И когда пробили… Это был я сам. Мое сознание. Сознание пятидесятилетнего человека властно ворвалось сюда, в этот мир, в это тело. В меня. Который утром проснулся, встал, умылся, что-то наскоро сжевал, схватил 'дипломат' и выбежал сюда. Глазами ища ее, проходившую здесь каждое утро, чтобы уже вместе пойти дальше. Он улыбался, ждал ее улыбки, поцелуя в губы, быстро, украдкой. Он не ждал удара из ниоткуда, удара в спину. Он не ждал смерти. Я только что убил его. Внезапно, предательски. Я – вор и убийца. Я украл его тело, мир и любимую девушку. И что с того, что я не просил этого? Что я сам – жертва? Жертва… Да жив ли я вообще? Что со мной – там? Там, где несколько минут назад разорвалась мина. Жена… Дети… Дом, друзья, служба, увлечения… Новая череда картин туманной лентой пронеслась передо мной, словно… Они зовут, просят, умоляют – не уходи. Не бросай. Не забывай. Не сбегай! Я стиснул зубы, захотелось взвыть. Я откинулся на жёсткую ребристую спинку скамейки, нарочито шумно вздохнул. Теплые пальцы на плече слегка сжались и осторожно встряхнули. Молча. Почувствовал глухое раздражение, ну что ты никак не отстанешь… Дай посидеть спокойно хоть минуту! Стало противно. Она-то в чем виновата? Ее парню плохо, она рядом, волнуется и заботится, как умеет. Она же ничего не знает… Не знает, что того, кого она любит, кому принадлежит – его больше нет. Нет! Вместо него рядом с ней – чужой. Вор. Враг. Убийца. Но это же я сам, пусть и старше на тридцать пять лет. Я ее помню, я все помню. И мне не составит труда… Захотелось влепить самому себе пощечину. Не составит? Ну, давай… Покажи, как ты это сделаешь. Давай, поцелуй ее! Страшно? Не можешь? Как стена перед тобой? Вот и хорошо, совесть и честь ещё не потерял, херр офицер медслужбы одного далёкого жаркого государства. Последняя мысль остудила разбушевавшиеся эмоции. Хватит сидеть бессловесным пнем. Ситуацию я понял и оценил. Хорошо. А сейчас открывай глаза и успокой девочку, понял? Остальное, включая драматизм и рефлексии – потом. Впрочем, и не откладывая надолго. Нельзя. Вот просто – нельзя. Все. Пошел!