Она помедлила, прежде чем вставить ключ в замок. Я молча стою рядом, не пытаясь ничего сказать. Повернулась. Прошептала, протянув руку.

– Хочешь, я верну ключ?

Я стиснул зубы, кулаки сжались. Если бы сейчас мне попался тот, кто устроил весь этот кошмар – убил бы, разорвал на части. Это не по-людски, не по-божески, это даже не по-дьявольски, творить такое. Это… Словно гадкий испорченный ребенок дорвался до Силы и… Играет. Господи… Это же просто игра, игра в куклы. Перед глазами огнем вспыхнуло написанное им когда-то…

Дети играют в куклы. Дети ломают куклы.

Играешь, мразь? Хорошо, мы сыграем! В эти быстрые секунды, когда она протянула мне ладонь, на которой поблескивал ключ… Ключ, который я ей дал когда-то. В эти секунды, когда я достал из кармана ключ, который дала мне она… В эти мгновения, когда я вспомнил тот день, тот час, ту минуту, когда мы обменялись ими, как кольцами, своим, только своим ритуалом обручения… Детским, наивным. Ставшим для нас самым святым, самым дорогим. И сейчас сломать, уничтожить все это? В эти быстрые мгновения я все понял. Играешь, сука? Будет тебе игра!

Я покачал головой и медленно сжал ее горячие дрожащие пальцы. Она позволила мне коснуться себя. И я так же медленно, чтобы она видела все, сжал свои пальцы на ее ключе.

– Нет. Не хочу. И ты не хочешь. Да?

Она помолчала. И тихо произнесла, зябко поежившись.

– Сейчас ты уйдешь. Пока мы были там, у тебя… Пока говорили… Все как-то отступило, посветлело даже. А теперь… Будет ночь. Долгая-долгая ночь… Мне больно и страшно, Саш. Прости… Я… Я не знаю, как сказать… Ты иди. Хорошо? Не заблудишься?

Ох, девочка… Как же хочется тебя обнять, прижать, защитить. Нет. Нельзя.

– Не заблужусь, не волнуйся.

Она слабо усмехнулась бледными губами.

– Не волнуйся, как же… Может, проводить тебя обратно?

Я не смог сдержать улыбки, на сумрачной площадке словно стало светлее.

– Так и будем до утра бродить, провожая друг друга туда и обратно?

Слабая улыбка погасла, она махнула рукой.

– Иди. Я… Может, позвоню. Может, нет. Не знаю, снова не знаю. Ну иди же!

Маленькая ладонь подтолкнула меня к лестнице, быстро провернулся ключ в замке, тихо скрипнули петли. Дверь распахнулась и сразу захлопнулась. Все.

Обратно шел очень медленно, думая, думая. Приводя в порядок мысли и чувства, валом обрушившиеся на меня в момент, когда она предложила вернуть ключ. Да. Так я и поступлю. Точка. И будь, что будет. Я не дам тебе сломать ее, крыса. Слышишь? Не дам.

Полумрак. Трель звонка, снятая и медленно поднесенная к уху трубка.

– Не спишь…

Короткие гудки. Пора.

Дверь в комнату неслышно распахивается, он входит. Щелчок выключателя, ее озаряет яркий праздничный свет люстры. На этот раз – включена вся. Он хочет видеть все. Толстый красный ковер на полу, большой стол, стулья вокруг него, дверь на балкон, секретер, сервант, диван. Красно-серебристая скатерть, бахрома местами осыпалась. Телевизор, музыкальный центр. Книжные шкафы. Две книги, лежащие на диване. Они так там и остались. На них он смотрит дольше, чем на остальное. Взгляд переходит на стену. На ней висит ростовое зеркало в резной раме полированного дерева. Семейная реликвия, ему почти сто лет. Он медленно подходит, неслышно ступая по толстому ковру. Долго смотрит на свое отражение, вглядывается… Что он пытается увидеть, высмотреть? Там ничего нет, кроме той же комнаты, освещенной ярким жёлтым светом. Это просто зеркало. Просто отражение в нем. Он сел на диван, открыл забытую на нем книгу. Усмехнулся, наугад посмотрев на первый же подвернувшийся абзац. Гадание по книге. Случайные слова якобы являются предсказанием судьбы, надо только истолковать правильно. Он прочел увиденное. И захлопнул книгу, отложил в сторону, покачав головой. Посмотрел на свою правую руку, поднес ее к глазам, облизнул костяшки пальцев. Они содраны и кровоточат. Откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. Глубоко вздохнул. Все. Будет. Хорошо. Невольно поморщился от этих избитых и затертых слишком частым употреблением слов. В тишине комнаты отчётливо прозвучала длинная фраза. Произнесенная на гортанном древнем языке. Языке, который никогда раньше здесь не звучал. Языке, которого он не знал в юности и слова которого он так опасался случайно произнести сегодня в школе. Рука протянулась к стоящей рядом на тумбочке игрушке-метроному, пальцы передвинули регулятор в нужное положение. Тихое дыхание. Негромкий мерный стук, отсчитывающий мгновения. До чего?