Оказалось, Аргрос бежал! Причём мчался настолько быстро, что без внимания ситуация не осталась.

– Ничего особенного, – со вздохом произнесла я. – Сработала связь истинных. Вы же слышали, что такие пары чуют друг друга на расстоянии?

– Слышали, разумеется. – Фили нахмурилась. – Но при чём тут это?

– Ты можешь объяснить, что случилось? – продолжила настаивать Онила.

– Да я и сама не поняла.

Правда не поняла, но, пока ждали Лекса, мелькнула одна догадка. Она точно не имела отношения к ситуации с кинжалом, но после неё в душе заворочалось смутное чувство. Сейчас я пыталась это чувство переварить.

И пока не понимала, что переваривается хуже – собственные эмоции или жесткая, недосоленная перловка, которой потчевали сегодня адепты.

Видимо всё-таки последнее, потому что девчонки от этой каши тоже морщились. А когда мы собирали на подносы пустую посуду, Фили сказала:

– Ладно. Вроде ужином сегодня занимается пятый, так что поедим.

***

После обеда нас ждала ещё одна химия. От рассказа лектора отчаянно хотелось зевать, но только мне. Остальные сидели и писали конспект. Даже Лекс, в кои-то веки, уделял внимание тетради.

Правда при этом активно косился на меня, словно ожидая расспросов. Сначала я действительно хотела, но благодаря монотонному бубнежу препода, окончательно расслабилась.

Ужас, который испытала в момент острого предчувствия и свиста пролетающего рядом кинжала, давно схлынул. У меня не было причин паниковать.

Объективно, полтора часа назад, возле библиотеки, причин для паники тоже не имелось. Ведь мы, прорицатели, в отличие от остальных магов, наделены особым умением – мы чуем свою смерть.

Наставница когда-то объясняла:

– Илиена, даже самые слабые из нас предвидят свою смерть задолго до того, как она случится. Это пугающее, но очень важное знание.

– И чем же оно важно? – спросила тогда я.

Наставница улыбнулась:

– Тем, что ты можешь всё изменить.

– А разве смерть – не нечто предопределённое?

– Как правило нет.

Потом мы говорили о смерти – это было сложно и долго. Неприятная тема, мне не хотелось соприкасаться, я хотела забыть. Но наставница была неумолима, приходилось слушать, высказывать мнение и задавать вопросы. Приходилось разбираться.

Сегодня выяснилось, что не зря.

Уж чего, а предчувствия близкой гибели у меня не было. Я сидела на лекции, смотрела на доску и знала: пролети хоть сто кинжалов, ни один в меня не попадёт.

Никаких поводов дрожать! И никаких причин потакать Лексу в его желании держать меня максимально близко.

Утвердившись в этой мысли, я достала листок и продолжил рисовать драконью морду. С этого момента взгляды Лекса стали ревнивыми, что не могло не смешить.

В какой-то момент мои улыбки превратились в хихиканье. Оно было тихим, но препод услышал, и тогда прозвучало грозное:

– Илиена Майрок! – осечка и новое: – Лекс Аргрос, минус один балл.

Лекс посмотрел на меня так, что я едва не свалилась от смеха со скамейки. Потом подумала и написала на чистом листе:

“Ты можешь предложить руководству академии перевести меня на первый курс. Полагаю, того, что мы находимся в одном здании, достаточно. С момента моего приезда новых приступов не было.”

– После того, что случилось сегодня, я тебя никуда не отпущу, – наклонившись к уху, прошептал он.

Я вздохнула и вернулась к рисунку. В расписание не заглядывала, просто готовилась сдохнуть от скуки на последнем занятии. Оказалось зря. На нём помирали от скуки будущие убийцы, а не я.

Во всех высших учебных заведениях империи стараются вложить в головы адептов максимум знаний – развить учеников всесторонне. Академия Торна исключением не являлась, и последней лекцией шла история искусств.