— Герцогиня Альбери, — ядовито процедил Даллар, стоило мне войти в кабинет. — Пришли все-таки?

— Доброго дня, гордин Даллар, — отозвалась я, решительно проходя вглубь комнаты и снимая на ходу перчатки.

— Доброго? — коротко хохотнул он. — Как вы смели явиться в мой дом? Как посмели мне угрожать?

— Мне нужно встретиться с Алессой.

— Нет! Вы больше никогда не подойдете к моей дочери!

— Послушайте…

Однако слова мне не дали.

— Нет, это вы меня послушайте! То, что вы герцогиня и принадлежите к старейшей семье, не означает, что вам все позволено!

— Я не ду…

— Мне давно следовало запретить Алессе с вами общаться! Стоило настоять! Я знал, что дружба с вами добром не кончится. За вами идет смерть, герцогиня! Вы прокляты!

— Не говорите глупости! — отрезала я, хоть и внутренне вздрогнула от его слов.

Как же сильно он меня ненавидел. И ведь было за что.

— Мне плевать на ваши угрозы, герцогиня. Хотите меня уничтожить — пожалуйста. Но к дочери я вас больше не допущу.

— Я хочу лишь поговорить…

— Нет! Больше никаких разговоров! Никогда!

— Я могу помочь…

— Вы лишь ухудшите и без того плохое состояние!

— Дайте лишь попрощаться. Я же знаю, что вы завтра отправляетесь в путешествие.

— Да! Из-за вас! Из-за вас мне надо срочно увезти собственную дочь. Из-за вас и тех интриг, что окружают вас.

— Слушайте!.. — вскрикнула я, отчаянно пытаясь сдержаться.

И тут произошло нечто неожиданное.

— Папа, — раздался тихий голос.

Мы тут же прекратили спор и быстро посмотрели на Алессу, которая застыла в дверном проеме. Я едва сдержалась, до крови прикусив губу. От моей веселой, вечно неунывающей подруги почти ничего не осталось. Перед нами стояла бледная копия яркой и жизнерадостной Лесс: худенькая, с побледневшими губами, темными кругами и пустым взглядом когда-то лучистых глаз.

— Лесс, — прошептала я чуть слышно, чувствуя, как от непролитых слез начали щипать веки.

Даллар успел раньше. Выскочил из-за стола и бросился вперед, мгновенно становясь между нами.

— Не смейте! Я запрещаю! — нервно воскликнул он. — Милая, иди в свою комнату! Я сейчас приду, только избавлюсь от этой…

— Папа, — едва слышно произнесла Алесса, но мы услышали, — не надо…

— Дорогая, все будет хорошо! — в отчаянии прокричал Даллар, оборачиваясь к дочери.

— Пять минут. Всего лишь пять минут. Дай нам поговорить.

— Но девочка моя…

— Я прошу тебя.

Я все это время стояла, не шевелясь, в страхе спугнуть их неловким движением или звуком.

— Хорошо, — наконец сдался Даллар. — Пять минут. Я буду за дверью.

Мужчина поцеловал дочь в щеку и ушел, бросив на меня полный ненависти взгляд. Дверь бесшумно закрылась, и мы остались одни.

Мне столько хотелось сказать, я даже речь заготавливала, но сейчас она показалась не к месту. Правильные слова никак не находились. Я смотрела на подругу и с трудом дышала из-за кома, сдавившего горло.

— Мы завтра уезжаем, — едва слышно проговорила Алесса. — Каргерайт сказал, что это поможет мне прийти в себя.

— Лесс, — наконец смогла выдавить я.

Сделала шаг вперед и застыла, сжимая кулаки. Так хотелось подбежать к ней, обнять, но я не могла. Вдруг станет только хуже. Подруга сейчас больше походила на приведение. Коснешься — и она растает туманной дымкой.

— Прости меня… пожалуйста, прости… мне так жаль. — Слова хлынули из меня потоком. Я путалась, запиналась и никак не могла остановиться. — Твой отец прав: это я во всем виновата. Только я. Ты пострадала из-за меня. Прости, если сможешь, прости, пожалуйста. Если бы я только могла что-то сделать… как-то помочь…

— Я не помню, кто это был, — вдруг тихо проговорила Лесс. — Меня спрашивали, но я не помню.