Сестра поникла, но кивнула.

– Как ты справляешься, Майя? Все хорошо? Отец мальчиков тебя не обижает? А мадам его? Кстати, посмотрела я парочку фильмов с участием этой Екатерины Орловой, – миловидная блондинка покачала головой и изобразила приступ тошноты. – Ее лицо заменили кирпичом? Потому что я совсем не наблюдала эмоций.

Я прикусила нижнюю губу и отвела взгляд от экрана.

– С невестой Давида Дмитриевича еще не встречалась. И нет. Он меня не обижает.

Лучше бы обижал, чем избегал, как прокаженную.

– Точно? Кто знает, что у этих миллиардеров на уме. Не вздумай там оставаться, если окажется, что под личиной серьезного бизнесмена скрывается психопат-извращенец.

– Сонь, ну ты чего такое говоришь?! – зашипела на сестру и посмотрела направо, затем налево.

Выдохнула с облегчением. Было бы ужасно стыдно, окажись Лариса Андреевна поблизости…

Вот только ситуация приняла наихудший оборот, и за спиной послышался низкий кашель.

Я так резко дернулась на шезлонге, что чуть не свалилась с него.

Моему шоку не было предела, когда ошарашенным взглядом я обнаружила присутствие Суворова. Держась за ручку распашной стеклянной двери, а другую спрятав в кармане серых брюк, он смотрел на меня в упор. Хмурил густые русые брови и двигал нижней челюстью, будто жевал невидимую зубочистку.

С какого момента Давид Дмитриевич слышал наш разговор?!

Сестра пискнула: «Вот блин!» и с поразительной оперативностью завершила видеозвонок.

Софка… коза!

– Майя.

Громоподобный голос Суворова запустил в моем сжавшемся под напором сварливого взгляда естестве необратимый защитный механизм. Я испустила судорожный вздох и превратилась в неподвижное изваяние, как зверек перед неминуемой опасностью.

– Оденься и давай поговорим.

Он с силой закрыл дверь, скрывшись в глубине первого этажа.

Прозвучавшие слова были единственными, сказанными им в мой адрес за последние дни. До этого ужасно неловкого случая я не встречалась с Суворовым. Почему пришла к выводу, что отец близнецов избегал меня? Потому что Лариса Андреевна общалась с ним, как и прежде. Они пили по вечерам кофе и обсуждали поведение мальчиков.

Меня же для Суворова будто не существовало.

***

Как же некстати он появился. Я ожидала его возвращения к позднему вечеру, как и обычно.

Под рукой у меня была только теннисная юбка. Я натянула ее поверх плавок-бикини на завязках и поспешила за Давидом Дмитриевичем. Нагнала его у широкой парадной лестницы с роскошным элементом ограждения – коваными перилами, обрамляющими светлые ступени. Хотела попросить дать мне минутку, чтобы переодеться, однако начальник зыркнул так, что у меня тотчас пропал дар речи.

– Почему ты позволила себе разговаривать с подружкой по видеосвязи? Напомнить тебе пункт из договора? – сходу набросился с укором. – Никакой видео и аудио съемки в пределах территории моего дома, – его ноздри широко раздавались, а в глазах сверкали молнии. – Никакой болтовни в рабочее время. Ты можешь открывать рот, только когда выходишь за ворота.

Приблизился на один широкий шаг и уперся злющим взглядом в мое раскаивающееся лицо. Это его накрыло гневом из-за самого факта звонка, а что, если он слышал все ужасные комментарии Софки?

– Мне очень жаль, – я взволновано увлажнила губы, проведя по ним кончиком языка. – Такого не повторится. Обещаю. Мы не затрагивали темы вашей семьи!

– Ложь, – безапелляционно отрезал.

Значит, слышал…

Суворов сделал еще шаг, подойдя ко мне почти вплотную.

– С какой стати я должен дать тебе очередной шанс? – понизив голос до рычания, «загнал» меня в ловушку. – Почему ты нарушаешь правила, Майя? Тебе такое нравится? С виду – божий прелестный ангелочек, а в душе – бунтарка?