– Господин, куда вы ведете мою госпожу? – начала было она, будто не опасаясь, что ее убьют за то, что она подслушивает своего хозяина.

Это даже меня поразило, я удивленно посмотрела на нее, вместо того чтобы попытаться вырваться. У такого психа не может быть такой глупой служанки, только если она полностью не уверена, что тот ее не тронет. Но разве такое возможно?

– В ее новые покои, – оборвал он ее, и даже обернулся на замершую девушку, – хочешь с ней?

В его голосе слышалась такая мрачная ухмылка, что по коже пробежали мурашки. Что-то мне подсказывало, что мне эти покои явно не понравятся.

Девушка побледнела, ее реакция мне не понравилась. Она покачала головой, отвернувшись, даже не взглянув в мою сторону.

Что ж бороться за свою хозяйку она явно не намерена. Я одна. Здесь одна.

Судя по моей памяти к сестре, главная героиня относилась хорошо, по крайней мере так выглядело, когда она плакала на плече у принца. Это единственное, что может меня спасти.

Так что стоит выбраться и найти Оливию. Да, это лучше, чем оставаться в замке дракона.

Светлый коридор сменился витиеватой лестницей, и я сощурилась, оглядывая темную кладку с витражными разноцветными окнами. Благодаря синим и красноватым стеклам, здесь было мрачно и слишком пугающе. Чем выше мы поднимались, тем меньше окон было, но что хуже, они становились уже и в какой-то момент окончательно прекратили пропускать даже этот темно-синий и красный свет.

Ни факелов, ни ламп. Лестница погрузилась во тьму, и я содрогнулась, когда поняла, что он поднялся на ровную площадку, но там ситуация не изменилась. В нос ударил влажный заплесневелый запах, где-то в глубине слышался тоскливый звон падающих капель.

Мы же точно поднимались вверх, а не спускались? Так почему ощущение, что мы спустились в подвал?

Холод, пробирающий до костей, коснулся тела стоило ему остановится. Скинув меня вниз, даже не позаботившись, чтобы я не поранилась, он сделал шаг во тьму. Будто исчезнув из этой новой неизвестности, вот только звук его шагов, отдающий эхом, все еще был рядом.

Трогая влажные камни, я сглотнула вязкую слюну. Почему зрение не привыкло к этой темноте, и я все еще ничего не вижу?

– Ты хочешь меня оставить здесь умирать? – прошипела я, не сумев сдержать злость.

– Зачем умирать? – протянул он, а я отшатнулась, поняв, что он был слишком близко.

Ладони все равно коснулись моей шеи. Громкий звонкий щелчок, и я попыталась коснуться шеи, но почувствовала лишь железный ошейник. Он заковал меня? Как животное?!

– Ты будешь жить, – даже в темноте я чувствовала его ухмылку, – как ты этого и хотела.

Вот только он ничего не знал о том, чего я хотела!

Даже через время зрение так и не привыкло к этой гнетущей темноте. От сырости и холода кожа покрылась мурашками. Попытавшись встать, я скривилась, слыша скрежет цепи. Ощущать себя собакой было противно.

Но другой ассоциации у меня не возникло.

Как же было бы отлично осмотреться и найти выход, хоть какой-то шанс для побега. Но делая шаг за шагом вперед я столкнулась лишь с тем, что я даже не могу понять, где эта цепь начинается или заканчивается. Было такое чувство, что даже сжимая ее в руке я никогда не найду ее второй конец. Так же как не найду и стены. Звон капель напрягал еще больше, потому что теперь казалось, что с каждой стороны их слышно, путая чувство пространства.

Я пыталась сосредоточиться на этом, лишь бы не думать о куда более страшных вещах.

Как я тут оказалась? Что будет дальше, если он не убил меня прямо сейчас?

Он сказал, что отцу Люсии куда важнее честь. Но что это значило? Что он будет держать меня здесь как животное?