11. Глава 11.

Во время репетиции церемонии мой «муж» казался мне каким-то не таким. Куда-то подевался его стальной взгляд, непоколебимость. Словно он чем-то подавлен. Разве такое возможно?..

Я плохо его знаю, но все же замечаю в нем перемены. Должно быть, случилось что-то, не из-за своего же поражения в выборе платья он так переменился.

Впрочем, его настроение меня мало касается. Мне бы свое как-нибудь урегулировать, чтобы не стошнило на свадебный торт. Помню, когда мама умерла, меня частенько так выворачивало. Организм был под контролем сильнейшего стресса, не справлялся. Сейчас я испытываю что-то похожее, но все же не такое трагичное. Лучше такое не сравнивать.

Согласно репетиции, я сейчас следовала к арке из живых цветов, у которой стоял «муж», встречавший меня уж очень хмурым взглядом. Несколькими часами позже все будет несколько иначе: под руку я буду держать отца, а вокруг, на этих самых белоснежных стульях, которых здесь очень большое количество, будут сидеть незнакомцы и сверлить меня своими оценивающими взглядами. Не радоваться они будут, а любопытствовать, искать во мне дефекты. Я уже читала новости в сети о том, что думают о дочке Льдова, которая носа из дома толком не высовывала.

«Пятая дочь Льдова лицом не вышла, потому и прячется!»

«Брак по расчету очевиден, им не скрыть правды!»

«Падение Льдова вынудило его заключить сделку с дьяволом!»

И все в таком духе.

Все вокруг все понимают. И как бы отец, да и сам Ветринский не пытались все это подавить — ничего у них не выйдет. Как говорится: на всякий роток не накинешь платок.

Еще несколько шагов, поднятие на платформу, и я оказываюсь рядом с ним. Какой-то человек говорит, как мне встать, и я делаю это. Нас ставят друг напротив друга, но я отказываюсь смотреть ему в глаза.

— Как себя чувствуешь? — интересуется Ветринский, и я невольно фокусируюсь на его блестящих глазах. А блестели они не от слез, которые он в принципе не способен производить, а от злости.

Злится из-за платья? Да ну…

Ну а что еще? Я же пришла на репетицию, перед этим села с ним за один стол. Хочется верить, что дело не во мне.

— Нормально, — лаконично.

— Уверена, что не хочешь мне ничего сказать?

— Что?

— Ты не расслышала вопрос? — выдал ледяным тоном.

— Расслышала. Просто не поняла его.

— Есть то, что мне необходимо знать?

— Ну, то что тебе необходимо знать я тебе уже чуть ли в ухо не кричу. Ты же не слышишь, — хмыкаю в конце.

Ветринский щурится, его взгляд темнеет, но я сразу отвела глаза. Не хочу питаться его эмоциями, мне бы свои переварить.

— Замечательно! На церемонии вы пройдете со своим отцом… — женщина-организатор пытается что-то сказать, но я спешу спуститься с платформы.

— Мне все понятно. Пройтись с отцом под руку до арки, встать рядом с будущим мужем, сказать слово «согласна» в нужный момент, — говорю организатору. — Ничего сложного. Спасибо.

Организатор была слегка обескуражена, но после все же кивнула мне с улыбкой.

Собираюсь идти обратно в дом.

— Ты куда? — в спину от Ветринского.

— Там девушки уже приехали. Будут делать мне прическу и макияж, — обернувшись сообщаю ему спокойно. — Увидимся на свадьбе.

***

Девушки оказались настоящими мастерицами. Они столько всего знали, столько идей у них было, словно в этот дом приехал целый салон красоты.

Да, мне плевать на эту типа свадьбу, но я трижды просила изменить мою прическу. Девушки с радостью вносили коррективы, параллельно беседуя со мной о всяком. Должна признать, я получила удовольствие от процесса, и, разумеется, от результата.

Пару часами позже, когда макияж уже был нанесен и прическа зафиксирована, раздался короткий стук в дверь. Я в этот момент сидела за своим туалетным столиком, в легком шелковом цвета жемчуга халате.